Соловей на заре
220 лет со дня рождения великого композитора М.И. Глинки
Начало XIX века. Помещичья усадьба в селе Новоспасском на Смоленщине. Трёхлетний Мишенька ползает по полу бабушкиной комнаты и рисует. Прямо на паркете выводит мелом деревья, храмы. А в храме-то – колокола! Звонить, звонить надо! Няня приносит из кухни два медных таза, в которых летом варят варенье, и мальчик начинает ловко подражать звонарям: «Бом! Бом! Бом!»
От такой «музыки» встрепенётся бабушка, дремавшая в кресле, и привычно встревожится: не голоден ли любимый внучек, не холодно ли ему. И вот уж несёт ему сладкого-пресладкого чаю со сливками и крендельками, заботливо поправляет на нём шубку.
Да-да, именно шубку – хоть и было дома натоплено, слабого здоровьем малыша берегли от всякого хладного дуновения. А уж на улице бывать – упаси Господь!
Кто бы мог предположить, что этот ребёнок – «тепличное растение» – в будущем напишет такую музыку, за которую сам государь Николай I сердечно пожмёт ему руки и подарит свой перстень, а военные оркестры с царских времён и поныне будут исполнять её в особо торжественные для Российского государства моменты! Эта музыка – патриотическая песня «Славься!» из оперы «Иван Сусанин» – звучала и на Параде Победы в Москве 24 июня 1945 года. Тогда её грянул сводный хор из почти 1 400 военных музыкантов!
Правда, до революции опера называлась «Жизнь за царя», да и в самой песне «Славься» были во многом другие слова. Но музыка осталась неизменной, и на неё откликается любое русское сердце.
Много прекрасной музыки сочинит этот мальчик в будущем, а пока мелком рисует храм на полу. Наверно, тот самый храм Тихвинской иконы Божией Матери, где его крестили и куда водили на причастие. Красавицу церковь в конце XVIII века выстроил Мишин дедушка и крёстный – Николай Алексеевич Глинка, владевший кирпичным заводом. Из кирпича этого завода силами местных строителей и возвели храм.
Когда отроку Михаилу было около восьми лет, семье пришлось уехать на время в Орёл, потому что на Смоленщину надвигались войска Наполеона. И пока ехали, он чутким ухом вслушивался в звоны разных храмов. Колокольная музыка и церковное пение приводили его в восторг. Когда Миша болел, родные приносили в его комнату небольшие колокола, чтобы утешить и порадовать ребёнка.
В это трудно поверить, но до Глинки у нас в России не было собственных композиторов. В концертных залах и аристократических салонах исполняли сочинения европейских авторов, со сцен театров оперы и оперетты пели по-итальянски, по-немецки или же по-французски. И лишь в операх Глинки запели по-русски, а героями их стали простые крестьяне.
Откуда же могли взяться народные мотивы в музыке дворянского сына? Дело в том, что в дни семейных праздников родители Миши посылали за музыкантами – у родного брата матери, Афанасия Андреевича, тоже помещика, жившего в восьми верстах от Новоспасского, был свой оркестр из крепостных. Как же любил Миша, когда за ужином они начинали играть грустные и нежные русские песни! С тех-то пор и «заболел» он музыкой.
А ещё у дядюшки Афанасия Андреевича, кроме оркестра, было множество певчих птиц. Им отвели часть гостиной, отделив сеткой, и они там летали и пели. Когда дядя умер, птицы достались в наследство родителям Миши. Он любил смотреть на них и слушать их пение. И до конца своих дней Михаил Иванович, где бы ни жил (даже за границей), держал у себя самых разных певчих птиц. «Каждая знала свою клетку, – вспоминает он в своих “Записках”, – а по утрам они летали и пели. Я до обеда от скуки играл на скрипке, чтоб их раззадорить».
Пенье птиц сопровождало Глинку с первых минут жизни. Словно возвещая, что в мир пришёл великий композитор, на утренней заре 1 июня 1804 года в минуту его рождения в саду запел соловей.
← Предыдущая публикация Следующая публикация →
Оглавление выпуска
Добавить комментарий