Добирался в мае до Воркуты, взяв билет по обыкновению на верхнюю полку в вагоне. Внизу ехали дама с нервным лицом – как оказалось, педагог – и её дочка. Сложности начались практически сразу, ещё до того как поезд отошёл от перрона. Какой-то мужик попросил передать родственнику посылку. В советские времена это было обычным делом, потому соглашаюсь. Педагог смотрит волком, выговаривает мне, но избавиться от посылки я не могу уже при всём желании – мужик ушёл.

Поезд трогается, появляется начальник поезда – милая женщина с несколько смущённым лицом. Говорит, что поступила жалоба. Разглядываю злополучную посылку, на ней телефон получателя в Воркуте. Звоним, уточняем, что, собственно, я везу. Оказывается, сало. Закололи свинью, передали то ли куму, то ли зятю, то ли ещё кому. Знаю только, что шахтёр. Начальник поезда приоткрывает посылку, видит сало и с облегчением благословляет меня везти его дальше. Тоже советский человек. Слава Богу, не из новой генерации – неумной и стервозной.

Начальник уходит, а мои приключения продолжаются. Перекусить меня соседка с крайне недовольной миной на лице пару раз пустила, но сидеть на нижней полке я, по её словам, не имел права – должен был лежать наверху. Так прямо и заявила.

Таких людей я встречаю всё чаще в самых разных ситуациях. Вспоминается, как игумен Игнатий (Бакаев) рассказывал про больницу, где эти новые российские дамы постоянно писали доносы на медиков. Батюшка считает, что под влиянием телепередач, где людям внушают, что они должны постоянно бороться за свои права. Бороться со всем миром, но особенно с теми, кто рядом попался под руку. «Отрави жизнь ближнему! – лет двадцать или больше учит нас телевизор. – Ты индивидуум! У тебя права!»

Однако продолжу о поездах, на которых езжу полвека и когда-то любил это делать. Читаю на одном из форумов: «Но очень напрягают соседи с верхних полок: они постоянно садятся на мою постель, что-то вечно жуют и болтают…» Там целое обсуждение – ругают наглых верхнеполочников. Вернувшись из Воркуты, беру билеты на Юг, собравшись навестить родителей, живущих на Кубани. Наученный горьким опытом, прошу нижнюю полку – где угодно, только нижнюю. Объясняю почему. Кассир говорит: «С сентября будет хуже».

Пытаюсь выяснить, читаю: «Пассажиры, купившие билет на верхнюю полку в поезде, скоро с могут вздохнуть с облегчением. С первого сентября у них появится законное право сидеть у столика внизу». Три раза в день: позавтракать, пообедать, поужинать – в общей сложности два часа. Всё остальное время должны спать, ну или маяться как-то иначе на верхней. Хотя, в принципе, можно постоять где-то в проходе. Если раньше считалось, что днём пассажиры сверху могут сидеть внизу, если сосед там не спит, теперь его могут вежливо или не очень вежливо попросить, постучав по часам, мол, ваше время вышло.

Понятно, это забота о нашем благе. Верхнеполочникам решили помочь – защитить от произвола тех, что на нижних полках. Спасти. Не заставлять есть яйца наверху. Как объясняют сейчас в РЖД, прежде пассажир с верхней полки вообще не имел никаких прав на нижнюю. А вот я об этом и не знал. Не было необходимости знать, как-то мирно всегда решалось.

Наверно, в формулировке «Пассажир верхней полки имеет право на столик и сидение на нижней полке в любое дневное время» чиновников что-то не устроило. Как-то слишком по-людски. Уверен, что теперь отношения между верхнеполочниками и нижнеполочниками осложнятся. Условия для войны созданы, ждём, когда полыхнёт. Из той же серии ювенальная юстиция и масса других идей, которые внедряются в стране.

Выше я сказал, что начальник поезда тоже оказалась советским человеком, но это, конечно, не совсем точно. Скорее патриархальным, потому что большая часть того хорошего, что мы называем советским, – это наследие прежних, дореволюционных времён, когда люди старались ладить между собой.

Так относились друг к другу православные, мусульмане, да и язычники полагали, что все мы в одной лодке, вместе должны выживать, беречь друг друга. В немалой степени это шло от веры. Разве что те, кто чтил Бога, полагали, что мы все Его дети, а язычество, если внимательно в него вглядеться, – это противостояние людей и злых духов. Но всё так или иначе работало на то, что человек человеку брат или сестра.

Это нормальные человеческие отношения. Правда, противостояние богатых и бедных до революции всё-таки существовало. Не столь обострённое, как нам рассказывали в советских школах, но было. В раннем СССР его сменило противостояние с «контрреволюционными элементами», в которые записывали кого ни попадя. Большинство из нас тех времён не застало. В последние советские десятилетия братство стало всеобщим, и это даже для нас, христиан, остаётся идеалом, хотя понятно, несколько отравленным отношением власти к Церкви.

Происходящее в последние десятилетия мы наблюдали и наблюдаем воочию. Очень многое работало на разрыв, на стравливание по самым разным причинам и поводам. На Украине это привело к катастрофе. Российское общество более монолитно, но принцип «разделяй и властвуй» всё равно в ходу.

И вот что мне думается: именно Церковь, православное сообщество могло бы бороться с разделением везде, между всеми, вплоть до противостояния верхне– и нижнеполочников. Со стравливанием, которое навязывают нам телевидение, чиновники, националисты, либералы, обыватели. Бороться в проповедях, в выступлениях иерархов, в обращениях к Думе и так далее.

Православное сообщество примерно за четверть века добилось успехов в борьбе за наших детей, в том числе нерождённых, а в последние годы на очень хороший уровень вышла церковная благотворительность. Значит, мы можем менять свою страну к лучшему. Братство, отвращение к братоубийству и братоненавидению – вот наша национальная идея, и никто, кроме Церкви, в современной России поднять этот стяг не в состоянии. Не вижу ни одной другой силы, способной последовательно этим заниматься не за страх, не за деньги, а за совесть.

Оглавление выпуска     Следующая публикация →