Рубрика • Паломничество •

Здравствуйте, братья и сестры! Я живу в Харьковской области. «Веру»-«Эском» получаю уже несколько лет. Но теперь я не россиянин, а украинец, хотя речь и письмо у меня русское. И нашу газету из-за «границы» теперь трудно получать. А переучиваться на украинскую «мову», считаю, поздно, мне ведь 56 лет.

Даст Бог, время сотрет то разделение, которое случилось между нами. Ведь у нас одна вера, одна история, общие святые покровители. Среди них и иеросхимонах Иоанн, о котором хочется рассказать…

Святогорский монастырь. Литография 1912

Святогорская пустынь. Справа – меловая скала со входами в пещеры и Никольским храмом на вершине. К ней уступами поднимается Кирилло-Мефодиевская лестница – крытая галерея с переходными башнями и золотыми главками. От лестницы ведут ответвления в пещеры.

По преданию, обитель в этой скале появилась еще в княжение Изяслава, когда первые насельники Киево-Печерской лавры, ученики преподобных Антония и Феодосия, были вынуждены покинуть Киев. По другому преданию, иноки Афонские, плывшие в Россию, «приняли ошибочно устье Дона за Днепровский лиман и, поднимаясь вверх по реке, нашли это место, которое так живо напомнило им родную местность Святогорскую, что они решились тут поселиться, и даже сообщили сладкое название Святогорья неведомым скалам».

Из рассказа архим. АРСЕНИЯ, 1851 г.

О том, что жил на нашей земле Иоанн Затворник, я узнал от одной набожной женщины. Стыжу себя за то, что нерегулярно хожу в церковь. А тут пришел – и эта женщина как бы невзначай рассказала мне о человеке, который 17 лет провел в затворе в непрестанной молитве. И было это не так давно – сто лет назад, и не где-нибудь, в другой стране, а у нас, в соседнем городе Славяногорске!

Тут же, в церкви, приобрел книжечку с его житием. Из нее я узнал, что родом Иоанн (до схимы – Иоанникий) был из Курска, фамилия его Крюков. Вначале он послушничал недалеко от родного города, в Глинской пустыни, был печником. Класть печи у него не получалось, и уже тогда он подумывал о необычном служении.

Иеросхимонах Иоанн и меловая скала

«Ранним утром Великой Субботы я был под Славянском. Но до Святых Гор оставалось еще верст двадцать, и нужно было идти поспешно. Этот день мне хотелось провести в обители… Я обгонял идущий на богомолье народ – женщин, подростков, дряхлых калек…

Внизу, сквозь зеленую чащу леса, между соснами, вдруг проглянула глубокая и, как показалось, тесная долина, золотые кресты, купола и белые стены домов у подошвы лесистой горы…»

И.А. БУНИН. «Святые Горы»

Однажды проходил он мимо дерева, имевшего очень развесистые ветви, «при взгляде на него ему внезапно явилась мысль юродствовать Христа ради и подвиг юродства начать с того, чтобы взобраться на ветви этого дерева и там поселиться наподобие птиц, пребывая там в непрестанной молитве. Он начал обдумывать, каким образом начать этот нелегкий, многоскорбный подвиг, и, занятый мыслью о юродстве, вошел в свою келью, и начал со слезами молиться Господу Богу, взывая: «Управи, Господи, путь мой во спасение, укажи мне истинный путь спасения, наставь меня, темного, как мне душу спасти?» Долго молился он и плакал, с умилением взирая на икону, бывшую в его келье, на которой изображены были лики Господа Саваофа, Спасителя и Богоматери; затем лег на койку свою, стоявшую по правую сторону от иконы, заснул, и снится ему, будто койка его стоит налево от иконы, келья же его ярко освещена лампадой: пришли два прекрасных юноши в белых одеждах, подошли к нему, приподняли его с койки, наложили на него светлую священническую ризу и сказали: «Оставь мысль о юродстве; это не твой путь»… и затем стали невидимы».

Одиннадцать лет провел Иоанникий в Глинской пустыни и, как сказано в житии, «преуспел в ней духовно, приобрел навык к великим подвигам и трудам и, как воин Христов, во всеоружии преподобия и святыни перешел в Святые Горы обновить древние подвиги тамошних прежних подвижников».

Настоятель горы о. Арсений затвор Иоанникию разрешил не сразу. Чтобы испытать, не таится ли в монахе гордость, он приказал ему руками очистить нечистые места в монастыре. Что было сделано беспрекословно. Затем настоятель испытывал его напрасными выговорами и взысканиями, ставил его на поклон перед всей братией, «и вообще всячески старался вызвать в нем дух неудовлетворения или ропота». Но испытуемый проявил смирение. Для испытания он провел четыре дня в пещере взаперти и не чувствовал «уныния, а напротив, ощущал необычайную какую-то радость». Затвор ему разрешили…

Донецкая скала – дивное создание дивного художника природы… Из кряжа восстает перед вами живой великан, весь белый. Величаво оперся он на горы и покойно смотрится в струи Донца непокойного. Здесь подвижники устроили себе храм. Алтарь его высечен в скале. В других конусах и под церковью устроены кельи. Если здесь не уметь, то где же молиться…

Свят. ФИЛАРЕТ Московский

В своей пещере затворник совершал молитвенное правило: «в сутки полагал 700 поклонов земных, 100 поясных, произносил молитв Иисусовых 5000, Богородичных 1000, читал акафисты Сладчайшему Иисусу, Богоматери и Страстям Христовым, помянник с именами живых и усопших по запискам…» Первый год выходил в пещерную церковь только однажды в месяц для причащения Св. Таин, которые принимал в алтаре, куда приходил особым входом, не показываясь народу.

Особенно трудно было ему поначалу: «сырость келии и ее постоянный холод, от которого мало защищал его тулуп; ляжет для отдыха в свой гроб, укроется весь с головою тулупом, и то с трудом улежать сможет от проникающего до костей холода. Сырость была такая, что одежда недолго служила, видимо истлевала и распадалась. Мириады насекомых кишели в келии, в гробу и в одеждах подвижника, уязвляли до крови его тело…» Прошло полтора года, и только тогда Иоанникий был пострижен в великий ангельский образ – схиму. Свой крест предстояло нести уже до самой смерти.

Читаю книжечку, восхищаясь, и решаю побывать на могиле этого святого человека.

Приехал я поздно, когда утренняя служба уже закончилась и последние посетители выходили из храма, а послушник готовился закрыть церковь – Успенский собор. Только и успеваю купить свечи и книжечки и написать имена в записку. Все это оставляю, чтобы заочно помянули усопших. Несколько раз пытаюсь спросить о могиле и где она находится, но послушник окружен прихожанами. Едва щелкнул замок – раздается удар колокола. Послушник замирает, творит молитву, крестится. Зная, что это правильно и что так нужно, я повторяю за ним. В этот момент окружающие не существуют. Послушник торопится. На мой вопрос послушник, не сбавляя быстрого шага, сказал: «Через две горы». И махнул рукой…

Иду по торной тропинке в указанную сторону. Взбираюсь на вершину горы и останавливаюсь в недоумении на распутье. Передо мной широкая бетонная дорога, а горы расположены так, что можно пойти на все четыре стороны. Замешательство у меня длилось всего одну минуту. Неведомая сила, как будто кто за руку взял, ведет меня через дорогу и ставит на одну из тропинок, ведет через сосняк и дикие поросли кустарника по склону вправо и вниз. Я спокойно и сознательно, со светлой памятью, отдаю себя во власть невидимому проводнику. Я знаю, что это дух Иоанна. Это он, гостеприимный хозяин этих мест, приглашает и ведет к себе: «Ты, раб Божий, хотел поговорить со мной? Так пойдем!»

Попетляв немного вместе с тропинкой, я выхожу прямо к подножию уступа. Могилы еще не видно. Нужно подняться несколько метров вверх. Но я уверен, что могила там. И действительно, поднявшись по нескольким обтоптанным ступенькам, я оказываюсь у могилы Иоанна Затворника. Табличка указывает достоверность этого.

Могила Иоанна Затворника до перенесения его мощей в собор

От нахлынувшего на меня волнения я какое-то время не могу собрать свои мысли и прочесть молитву Иисусову, которую чтил и любил читать подвижник. Стою с комом в горле и с невольными слезами на глазах без всяких мыслей. Стою и смотрю на могилу и на образ святого как истукан. Не тороплюсь. Через несколько минут успокаиваюсь. Читаю молитвы и бью поклоны. А когда устаю, замечаю, что под высоким кустом есть лавочка. Сажусь и предаюсь беседе. В руках у меня его книжечка. Перечитываю его последние годы и дни его жизни.

«В келии своей он тоже был очень неприхотлив, не терпел лишних ненужных вещей, довольствовался самым необходимым: нередко приходившие к нему, по распоряжению, иноки переменяли полусгнившую солому в его гробу, очищали в нем плесень, устраивали ему новое изголовье. Старец мало обращал внимания на это и по-детски позволял им распоряжаться в своей келии, точно она ему не принадлежала.

Над рекой Донец

Донец под Святыми Горами быстр и узок. Правый берег его возвышается почти отвесной скалой и тоже щетинится лесной чащей. Под ним-то и стоит белокаменная обитель с величавым, грубо раскрашенным собором посреди двора… По каменному двору обители, мимо собора, я пошел к крытым галереям, что ведут в гору. В этот час пусто было в их бесконечных переходах. И чем выше поднимался я, тем все более веяло на меня суровой монастырской жизнью – от этих картинок, изображающих скиты и кельи отшельников с гробами вместо ночных лож, от этих печатных поучений, развешанных на стенах, даже от каждой стертой и ветхой ступеньки. В полусумраке этих переходов чудились тени отошедших от мира сего иноков, строгих и молчаливых схимников…

И.А. БУНИН. «Святые Горы»

Однажды замечен был двумя посетившими его иноками тяжелый запах в его келии. Они решились спросить о нем старца; он признался им, что вериги его поломались и натерли ему за плечами спину. При осмотре оказалось, что там уже образовалась глубокая язва, в которой роились черви. По настоянию иноков вериги были сняты с подвижника и снесены в кузницу монастырскую для починки, а язву омыли и приложили к ней целительный пластырь. Впрочем, и после этого старец не переставал носить вериги, которые после починки были только обшиты для него кожей, чтобы не так врезались в его изможденное тело».

Сперва он выражал желание быть погребенным в той же пещерной келии, в которой подвизался, но потом раздумал, стал говорить приближенным к нему инокам, что «неудобно будет», что «людям тесно будет, а служащим затруднительно будет ходить в пещеры служить панихиды на гробе». Замечательна эта уверенность подвижника в усиленном служении по нём панихид от многих людей, что действительно потом сбылось и доселе сбывается на его мощах. При этом он заповедовал, чтобы на гробе его хранились его вериги, об участи которых он очень заботился, чтобы они сохранялись после него и не затерялись. «Они нужны будут», – говорил при этом пророчески затворник. И действительно, так случилось: после его кончины недужные, с верою возлагавшие на себя его вериги, начали получать исцеления от них.

«… В марте 1867 года печь, бывшая в его пещерной келии, испортилась, она начала дымить, дым из нее возвращался назад в келию и делал воздух в ней угарным и дымным. Затворник некоторое время мирился с этим неудобством, выходя из келии своей в соседний пещерный коридор, пока расходился печной дым, но, наконец, стал просить об исправлении печи… Для починки пришел к нему опытный в печном мастерстве послушник Михаил Ситенко.

Встретив его в сенцах своей келии, затворник спросил его: «Ты брат?» – то есть из числа братии, и, получив утвердительный ответ, ввел его в свою келию, тускло освещенную лампадою, горевшей пред св. иконами. Вспомнив, что и сам он когда-то проходил в Глинской пустыни послушание печника, старец весьма хорошо обошелся с Михаилом и, указывая на свой гроб, сказал: «Вот, в нем я отдыхаю». Потом, помолчав немного и окинув глазами келию, он выразительно присовокупил: «Только в нынешнее лето мне надобно будет выйти отсюда».

«Куда же, батюшка?» – спросил Михаил.

Затворник молчал и задумчиво смотрел на свой гроб…»

…На душе становится спокойно. Уходить неохота. Заставляю себя встать, попрощаться и идти. Но пошел я не один. Со мной шел схимонах Иоанн Затворник. Теперь я спокойно рассмотрел тропинку и при спуске по склону, на котором растут дубы, позавидовал им, что они видели живого святого, а может быть, и слышали его молитвы.

Богу преставился схимонах в 1867 году 11 августа по старому стилю. Еще при жизни он считался прозорливцем и чудотворцем, а после смерти по молитвам к нему было столько исцелений, что перечислений их хватит на отдельную книгу. Интересно, что портрет старца, изданный монастырем, «производил особое действие на больных беснованием, которые узнавали его присутствие в доме и весьма против него вооружались». Портрет этот был написан по желанию самого затворника и в свое время вызвал ропот среди братии: уж не загордился ли старец? Но, как видно, старец знал о будущих исцелениях. Не только о своем спасении он думал, подвизаясь в пещере, но о спасении всех людей.

…Недавно я еще раз побывал в Святогорском монастыре, стоял на службе. Мощи Иоанна Затворника выкопали из земли и поместили в раку. На время службы раку выносят в храм – я прикладывался к ней. Уже собралось много достоверных фактов, что мощи, накидка и вериги схимонаха излучают исцеление и в наше время. Настоятель о. Серафим сообщил прихожанам, что скоро должны приехать из Священного Синода, чтобы освидетельствовать мощи и канонизировать Иоанна Затворника.

Мощи Иоанна затворника перенесены в храм

Появится еще один святой в святцах Русской Православной Церкви. И думаю я: «русский» это будет святой или «украинский»? И будет ли он почитаться украинскими «автокефалистами»? Молю угодника Божия Иоанна, чтобы заступился он пред Господом за нас, грешных, чтобы не было среди нас разделения и устояла единая Святая Русь.

Анатолий ТОМАРЖЕВСКИЙ,

Харьковская обл.

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска