– В моей практике был такой случай, – вспоминает отец Михаил Левковец. – Заболел человек, а он был ярым коммунистом и возмущался, что супруга в храм ходит. Потом у него диагностировали рак в последней стадии. Жена убедила мужа принять священника. Я пришёл, исповедал его, причастил и соборовал. И представляете! Он встал, будучи совсем лежачим, и ещё прожил два года, даже потихоньку работал.

Протоиерей Михаил Левковец

Вспоминается притча о расслабленном, которого друзья доставили ко Христу, разобрав крышу на доме, – так за него переживали. Две тысячи лет прошло, а люди не изменились. И слава Богу, когда находятся рядом родные люди, которые не устают надеяться и молиться. Не нужно объяснять, наверное, насколько нужны хотя бы небольшие церковки в больницах. Строительство одной из них – во имя Луки (Войно-Ясенецкого), врача-епископа, – закончилось прошлой осенью при Коми республиканском онкологическом диспансере под Сыктывкаром, в посёлке Краснозатонском.

Храм во имя свт. Луки (Войно-Ясенецкого) при онкодиспансере в п. Краснозатонском

Там находится основной корпус учреждения, где получают медицинскую помощь около двухсот онкобольных из Коми, Архангельской области, Пермского края и других мест. Сюда же приезжают на диагностику люди с подозрением на рак.

Как заметил один знакомый батюшка, многие люди настолько боятся произносить название этого страшного заболевания, что предпочитают вместо слова «рак» использовать термин «онкология». Потому что часто диагноз «рак» звучит для многих как приговор на смерть. Хотя, конечно, эвфемизм не спасает от этой болезни, если будет на то Божие попущение.

Онкодиспансер в Краснозатонском

Но где рядом смерть, там люди чаще вспоминают Бога и желают побеседовать с батюшкой, исповедаться, причаститься, собороваться.

Шестьдесят пять лет действует онкодиспансер в п. Краснозатонском, меньше года – храм при нём. Но без духовного окормления больные, конечно, не оставались. В 1996 году в посёлке был открыт храм Святителя Николая Чудотворца, воссозданный в здании бывшей речпортовской столовой. Протоиерей Михаил Левковец, настоятель Никольского храма, рассказывает:

– Когда лежащие в больнице люди просят о духовном окормлении, обычно для них зовут батюшку из ближайшей церкви. Таким образом, ещё не будучи прикреплённым к этой больнице, я часто сюда приходил, а больные посещали наш поселковый храм. Но удобнее для страждущих, когда церковь имеется при больнице, ведь среди них есть и те, кто чувствует себя совсем плохо. В августе уже два года, как меня назначили настоятелем и строящегося храма Святителя Луки.

Началось всё несколько лет назад благодаря двум предпринимателям из Ухты – они-то и выделили первые суммы и наладили строительные работы. Сейчас их нет на свете, Царствие Небесное обоим, а храм стоит. Как добрая память о хороших людях. Полтора года возводили стены, кровлю, потом наш Свято-Никольский приход заканчивал работы по внутреннему наполнению храма – устанавливали алтарь, иконостас. Храм совсем мал по площади, поэтому всего несколько человек – и он полон. Это потому, что изначально была задумка возвести не церковь, а часовню. Год назад, 21 октября, владыка Питирим освятил храм и совершил первую литургию.

Храм невелик по площади, но открыт ежедневно

Церковь открыта каждый день, поэтому больные, а то и врачи, всегда могут зайти, чтобы поставить свечку и помолиться. Дежурные храма Георгий и Наталья работают по очереди, но сегодня оба они здесь, зажигают свечи и лампадки, а певчая Ирина, сотрудница диспансера, переписывает в записки собранные в больнице имена. Ещё здесь трудятся несколько бабушек из Никольского прихода и больных.

Певчие Ирина и Наталья

– Храм – большая поддержка для людей, – задумчиво говорит отец Михаил по окончании молебна святителю Луке (Войно-Ясенецкому). – Приходят и те, кто в немощи, и их удручённые горем родственники. Хотелось бы, чтобы и врачи почаще у нас бывали – просили помощи у своего покровителя, святителя Луки. Радует, что главный врач Алексей Николаевич Соколов очень почитает его: у него в кабинете стоит икона святителя, и, как мне рассказывал сам Алексей Николаевич, он нередко взывает к святому Луке.

Есть в диспансере и воцерковлённые люди, которые к нам приходят, но большей частью, к сожалению, бывают те, кто хочет исцеления любой ценой. Беседую с ними, а они уже всё перепробовали: у гадалок были, у «целителей», а сюда пришли уже как к последнему прибежищу. Не помогает тут сразу – рукой махнут и больше не появляются. Некоторые озлобляются, обвиняя всех в своих болезнях. Лечение-то очень тяжёлое: химиотерапия – это огромная физическая и психологическая нагрузка на организм, которая приводит к полному истощению. Думаю об этом и прихожу к неутешительным выводам. Если и скорби не приводят человека к Богу, то и в вечности он будет мучиться. Те же, кто переносит болезнь и лечение с верой, с Богом обретают мир.

Лежал здесь у нас иеромонах Афанасий из Ульяновского монастыря – был у него рак в третьей стадии. Сейчас здоров, слава Богу, продолжает нести служение в монастыре. Очень жизнерадостный батюшка.

Но даже при неблагополучном исходе болезни верующие смиряются, и их переход в жизнь вечную получается порой радостным. Год назад я здесь крестил молодую женщину, одарённую поэтессу из Ижмы Татьяну Кирпиченко. Болезнь забрала её, однако Татьяна ушла в вечность, приняв Христово причастие.

– Что бы вы, батюшка, сказали людям, заболевшим раком, и их родственникам?

– Я говорю им: положитесь на волю Божию, не теряйте расположения духа и просите у Бога, Богородицы и святых исцеления, здравия души и тела. Но бывает, что Господь не даёт исцеления, и это для многих служит преткновением в вере – люди отворачиваются от Бога. Иные, находясь в отчаянии, даже готовы руки на себя наложить. Болезнь – тяжёлое испытание в жизни и человека, и его родственников. Казалось бы, часто страдают люди безгрешные, умирают младенцы.Поэтому мы должны помнить, что, обращаясь к Богу, не вправе ожидать от Него чуда. Но если человек примирится с Богом, то при любом развитии болезни и любом исходе он получит мир в душе, будет спокоен и радостен. Врачам, кстати, очень важно, в каком настроении больной находится на операционном столе. Если он не зажат, не раздражён, а тих и спокоен, то и хирургические действия проходят с лучшими результатами.

– Сейчас очень популярны благотворительные сборы. Нередко, помимо просьб о помощи, просят молитв. Меня поразило, когда я увидел в соцсети подробную инструкцию: читайте такие-то молитвы ровно столько-то. Как же относиться к таким народным молитвам об исцелении?

– Если у читающих людей на это добрая воля и глубокая вера, то, конечно, Бог услышит и народные молитвы. Если говорить о наставлениях в Интернете, то надо понять, что советы из сети не должны заменять людям духовных руководителей, ведь неизвестно, кто и что за этим стоит. При том что зачастую и сам сбор денег проходит без духовного окормления. Вообще, хоть я и боюсь навлечь на себя гнев, все эти благотворительные сборы – вещь неоднозначная. Я вот ни в этом храме, ни в Никольском не благословляю ставить ящики с пожертвованиями для помощи больным. Хотя, конечно, сбор – это возможность откликнуться на чужую беду. И тем, кто жертвует, будет большая польза для души.

– В чём же неоднозначность?

– Люди больше полагают свои упования не на духовные средства, а на материальные. У меня всегда в памяти тот случай из Патерика, когда женщина молилась за своего болящего единственного сына. Не просто молилась – требовала! Господь дал ей утешение – сын исцелился. Но пошло ли это на пользу? Сын выздоровел, а после стал разбойником. Каково матери осознавать такое? Стало ли ей легче? Поэтому я не могу сказать, что сбор пожертвований – однозначно хорошо. Во многих случаях стоит всё-таки положиться на волю Божию. Допустим, ракового ребёночка вытащат с того света, а он потом мучается всю жизнь. А умер бы младенцем – стал бы святым и молился бы о родителях. Нет, я ни в коем случае не против благотворительности, но моё мнение таково. К тому же помогать больным можно не только деньгами – часто немощным нужен уход, а то и просто человеческое общение.

Отец Михаил подводит меня к главной иконе храма:

– В нашем молодом храме уже есть две святыни. Вот эту икону, святителя Луки, я заказывал в одной из иконописных школ Москвы. В икону вложена частичка его мощей.

Прихожане прикладываются к иконе святителя Луки, содержащей частицу его мощей

Ею со мной поделился батюшка из храма больничного городка Симферополя, где почивают мощи святителя.

А это другая наша святыня – икона Божией Матери «Всецарица». Её нам привезли с Афона.

Справа, на стене – написанная на Афоне икона Божией Матери «Всецарица»

Отец Владимир Дунайчик из Эжвы, узнав, что открывается наш храм, посоветовал мне обратиться в Ватопедский монастырь. Там трудится монах, который в дар пишет иконы для хосписов и онкологических учреждений. Написал он икону и нам. Видите, у неё письмо такое интересное – греческое, не характерное для русских иконописцев.

Прихожанка храма Ирина уже тридцать лет работает в онкодиспансере санитаркой. Работа у неё и так нелёгкая, да к тому же в самом тяжёлом отделении – кишечном. Я попросился пройтись с ней по больнице. Ирина говорит:

– Вы вот про народные молитвы спрашивали, а я до воцерковления часто вспоминала слова своей бабушки:

Спати ложуся, Духа Святого,

печать на мне Христова,

ангелы в окне, Иисус Христос во дверях,

Пресвятая Богородица в углах.

Прошу тебя, угодниче святой,

великий Николай,

в житейском море утопаем,

мне руку помощи подай.

Твоей иконке припадаем,

нас, угодниче, спаси,

молитву Богу унеси…

И Николай Угодник мне помогал, а потом и вовсе привёл меня в храм Николая Чудотворца здесь, в Затоне. Из своего опыта – 30 лет работаю в диспансере – я вижу, что люди, которые веруют, легче переносят болезни. А те, кто находится в унынии, часто не справляются со своим недугом. Помню, в моём отделении лежали две женщины с одинаковым диагнозом. Одна всегда молилась, другая же не делала ничего для своего выздоровления. Им сделали совершенно одинаковые операции. Первая спустя две недели была уже здорова и уехала домой. Вторая же ещё три месяца лежала, не могла встать. Она просто погибала, пока не приехала сестра и не отругала её за то, что та совсем себя запустила. Только после этого кое-как стала выкарабкиваться из болезни.

– Помню, – вздыхает Ирина, – здесь умирал от рака один схииеродиакон, Александр. Мне показывали фотографию его отпева – на устах у него была улыбка. Я и сама подпеваю батюшке при отпевании. И не раз видела, как улыбаются покойники – это у них душа радуется! Соседка моя окрестила внука, чтобы операция прошла уже над крещёным младенцем. Пришло время делать операцию, ещё раз обследовали – а ребёнок-то здоров. Чудес хватает!

И в моей жизни чудеса бывали. Сын Ростислав был в армии, и вдруг я получаю сообщение: пропал. Я поехала в его часть в Петербурге, потом встретилась с отцом Пахомием из храма Антония Сийского, куда ходил сын. По его просьбе за моего Ростислава молились всем приходом. Спустя день сын нашёлся. Оказалось, он не стерпел унижений со стороны старших сослуживцев и покинул часть. Наказания он не понёс, а вот его обидчики ответили за свои поступки. Дослужил хорошо, вернулся, сейчас женат и растит детишек.

Больным, конечно, совсем не до разговоров и фотографирования. Но даже после двух слов с ними можно понять: кто-то в глубоком отчаянии, а кто-то, несмотря на недуг, держится бодро. Ирина собирает записочки на поминовение, не забывая напоминать больным, что надо приходить в храм на службы – теперь-то он в двух шагах.

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска