Учительница математики

– Что вы себе позволяете?! У нас Церковь отделена от государства, мы растим будущих строителей коммунизма, а вы чему их учите? – распекала директор школы молодую учительницу математики одной из московских школ.

– Мы вынуждены были объявить вам выговор после того, как вы посреди урока сорвали детей, повезли их в монастырь, купили детям крестики. Вы знаете, что мне пришлось выслушать от родителей?! А сейчас ещё и Евангелие в учительской оставили! И как вы, молодая женщина, выпускница советского вуза, дошли до этого? Нет, всему есть предел! Пишите заявление об увольнении, – объявила директор.

Елена Васильева слушала громовой голос директрисы, по временам срывающийся на крик, а в голове её проносились картины.

Вот она, совсем юная худенькая девочка с ясными, светящимися глазами, выслушивает упрёки матери:

– Ты никуда не пойдёшь! Ишь что придумала! Зачем тебе в церковь, что там хорошего?! Я не допущу, чтобы моя дочь ходила в церковь, как какая-то безграмотная, одурманенная россказнями старуха!

Елену запирали на ключ, но она вылезала в окно и всё равно бежала в церковь. Тот свет веры и та любовь, которые в ней посеял Господь, были сильнее запретов и угроз, сильнее страха!

А вот другая картина: она приводит детей в поликлинику, а там – атеистическая стенгазета с рисунком, на котором страшная чёрная тень церкви нависла над бедным ребёнком. Она потом не смогла успокоиться, пока не сделала своими руками другую стенгазету, православную, и тайком – вечером – не заменила ею безбожную. Что давало ей силы не бояться, не оглядываться, действовать порой очень рискованно, особенно если это касалось детей? Страх, что в детских – чистых от природы – душах взойдут семена неверия, вражды к Богу и Церкви…

Вот Пасха. Великий праздник для верующих, а милиция оцепила церковь – перестали пропускать на ночную службу. «Что же делать?» – думала Елена. Впрочем, недолго. Ударила милиционеров по сцепленным рукам, разомкнув их, и – с криком: «Ребята за мной!» – прошла сама и провела детей. Милиционеры были в шоке, с таким они не сталкивались никогда.

Ночами, при свете ночника, она переписывала проповеди и Евангелие, чтобы назавтра раздать их прохожим на улице и в метро. Некоторые шарахались, некоторые откровенно насмехались, но были и такие, которые благодарили и старались побыстрее спрятать драгоценный подарок подальше от чужих глаз.

Многие считали её тронутой. Коллеги и соседи никак не могли понять, почему эта милая и с виду совершенно обычная женщина живёт какой-то странной, непонятной для большинства жизнью. Елена раздавала вещи, приводила домой бездомных, часто разговаривала с ними, расспрашивая о жизни, стараясь помочь. Ходила по московским церквам, иногда босиком.

Она умерла очень рано, в пятьдесят. Когда её хоронили, небо плакало – шёл сильнейший ливень. На поминках было столько народа, что люди не поместились в большой комнате, многие стояли в коридоре. Её так любили все близкие по духу, называли только Леночкой! Одна пожилая женщина, которая работала в храме, рассказала, как Елена каждый раз после службы провожала её домой: «Просто шла рядом и молчала, и эта особенная тишина была дороже всяких слов!»

Эту историю мне рассказала её дочь. Царствие Небесное тебе, раба Божия Елена, вечная память.

Ирина КРИХЕЛИ (НАЗАРОВА)

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска

Добавить комментарий