В конце января 2017 года Патриархия опубликовала в православных изданиях проект документа «Профессии, совместимые и несовместимые со священством». Целью публикаций было получение отзывов от священнослужителей, богословов и неравнодушных мирян.

Основное содержание проекта предваряется словами апостола Павла, свидетельствующими о необходимости жить на пожертвования: «Разве не знаете, что священнодействующие питаются от святилища? Что служащие жертвеннику берут долю от жертвенника? Так и Господь повелел проповедующим Евангелие жить от благовествования» (1 Кор. 9, 13-14). Далее указывается, что клирики могут изыскивать средства иной оплачиваемой деятельностью, но в том случае, когда по малочисленности приход не в состоянии содержать себя.

«Условием осуществления клириком светской профессии является её безупречность с религиозной и нравственной точки зрения. Кроме того, светская работа не должна наносить ущерб пастырскому или диаконскому служению. Для священнослужителя долг перед Богом и Церковью в любых обстоятельствах должен быть безусловным приоритетом», – говорится в документе.

Учитывая канонические запреты и церковную практику разных эпох, создатели проекта составили перечень видов деятельности, несовместимых со священством.

Так, не позволяется клирикам «воинская служба и всякая вообще служба, хотя бы и в частных корпорациях, предполагающая ношение и применение оружия».

Государственная служба в органах власти и исполнение судейских обязанностей непозволительны «во избежание смешения церковных и государственных дел и для того, чтобы церковная власть не приобретала мирского характера».

«Клирикам запрещено заниматься собственным бизнесом, в особенности банковским, кредитным, страховым и подобным. Работа по найму на руководящих или рядовых должностях в подобных учреждениях допускается, если характер деятельности в этих учреждениях не носит элементов ростовщичества. Клирикам канонами дозволяется продажа изделий собственных рук, но иные виды торговли представляются несовместимыми со священством, равно как и адвокатская защита частных интересов в судах и в иных правоотношениях. Недопустимо священнослужителям быть занятыми в учреждениях, сомнительных с моральной точки зрения: в игорных домах, казино, барах и иных».

Также говорится в документе о том, что служение в клире несовместимо с профессиональными занятиями спортом, актёрством, с профессией танцора или сценического певца.

В общем, во многом справедливые вещи. Однако проект содержит и весьма спорные моменты – недаром он опубликован для сбора мнений. Например, говорится, что священнослужители не должны брать на себя поручительство по частным делам, заниматься предпринимательством. Согласно мнению Иоанна Зонары, византийского историка и богослова XII века, толкователя Канонов Православной Церкви, «чтобы все, принадлежащие к клиру, занимались исключительно делами своей службы и никоим образом, из “гнусной страсти к наживе”, из сребролюбия, не занимались бы мирскими делами, в ущерб служению Богу, Которому себя посвятили».

Исходя из современных реалий авторы проекта поясняют, что любое, даже непредосудительное, занятие хозяйственной деятельностью, особенно в условиях рыночной экономики, несёт в себе репутационный риск и может нанести ущерб участникам экономического процесса. Кроме того, предпринимательская деятельность в классическом понимании может повлечь различные виды ответственности, вплоть до уголовной.

Любопытно продолжение этого пункта: «Вместе с тем каноны осуждают не само предпринимательство как таковое, а совмещение этого рода занятий с духовным служением клирика в ущерб последнему. Исходя из этого возможно, в частности, сделать вывод, что священнослужитель может владеть на правах собственности тем или иным видом непредосудительного бизнеса, непосредственно не участвуя в управлении им – например, передав дело иному светскому лицу в доверительное управление либо передав имущество в аренду».

* * *

Я попросил прокомментировать это священника Максима Стырова. Он клирик храма Рождества Христова в г. Сыктывкаре, и он же – кандидат экономических наук, старший научный сотрудник Коми научного центра Российской академии наук и преподаватель в университете.

Отец Максим Стыров

– Здесь затрагивается один очень древний богословский спор: а вообще христианин, не только священник, может ли владеть собственностью? – говорит о. Максим. – Спор этот идёт века с четвёртого, в нём прослеживаются две основные линии.

Первая точка зрения: у христианина в принципе собственности быть не должно. У Василия Великого встречаются такие высказывания, у Симеона Нового Богослова такая же позиция. Согласно ей человек, обладающий вещами, любви к ближнему в себе не имеет. И владение чем-либо даже сродни краже: у одного что-то есть, а другой сейчас умирает от голода. Сегодня эту теорию очень активно развивает православный публицист Николай Сомин.

Но есть и другая точка зрения, к ней ближе и моё мнение. Сформулирую так: дело не в собственности, а в отношении к ней. У Климента Александрийского есть труд «Кто из богатых спасётся?». В нём разбирается евангельский сюжет – разговор Христа с богатым юношей, когда Спаситель говорит: «…пойди, продай имение твоё и раздай нищим… и следуй за Мною» (Мф. 19, 21). И вот спорят: только ли к юноше были обращены эти слова или же ко всем? По Клименту Александрийскому, следует, что юноша был способен к большему – у него был потенциал монашества. То есть если хочешь быть монахом, тогда раздай всё.

В целом же богослов говорит о том, что владеть чем-либо можно, но это не должно отвлекать от Бога.

* * *

Комментарий отца Максима навёл меня на один сюжет из истории России, известный как полемика иосифлян и нестяжателей. Игумены монастырей Иосиф Волоцкий и Нил Сорский, а затем и их последователи спорили, должны ли монастыри владеть землями – главным богатством в средневековье. И доводы иосифлян о том, что монастырям земля необходима, основывались отнюдь не на корысти: именно монастырские запасы раздавались населению в нередкие в то время голодные годы.

Также читаем в проекте: «Духовным лицам запрещаются занятия, связанные с пролитием человеческой крови, например врачебная практика, особенно хирургия («Номоканон» при Большом Требнике, ст. 132). Несчастный случай во время операции подвергает хирурга обвинению в невольном убийстве, и если он клирик, то это, согласно канонам, влечёт за собой извержение из сана».

Первым делом здесь, конечно, вспоминается святитель Лука (Войно-Ясенецкий) – российский и советский хирург, учёный, автор трудов по анестезиологии, доктор медицины. В тексте говорится: «Широко известно, что святитель Лука (Войно-Ясенецкий) совмещал архипастырское служение с преподаванием медицины и хирургической практикой, и эта его деятельность приносила благие плоды. Это исключение, связанное с обстоятельствами времени, в которое он подвизался, не следует возводить в правило. Правящий архиерей может санкционировать врачебную или фельдшерскую деятельность клирика, если таковая способна принести благие плоды».

Довод, прямо скажем, не очень убедительный. Будущий святитель нарабатывал хирургический опыт в годы Первой мировой войны и в полной мере использовал его во время Великой Отечественной. Но и сегодня имеются свои обстоятельства для совмещения духовной деятельности и медицинской.

* * *

Комментарий относительно этого тезиса проекта дал врач с 20-летним стажем священник Сыктывкарской епархии иерей Александр Соколов. Он и сейчас продолжает работать врачом-анестезиологом сыктывкарской городской больницы № 1.

Отец Александр Соколов

– Я знаком с этим текстом, – говорит батюшка. – То, что в нём касается медицины, имеет в себе долю смысла. Но я считаю, что времена, по сравнению с теми, когда жил святитель Лука, принципиально не изменились. Хватает и войн, и других обстоятельств, чтобы священники-доктора продолжали работать в больнице. Хотя бы потому, что в случае их ухода некому будет прийти им на смену. Как раньше, так и сейчас: придёт молодёжь в медицину, поработает – и уходит. Не каждому это дело дано осилить. Зарплата тоже смешная, по большому счёту. Самое же сложное в нашей работе – ответственность. Вот умер человек в больнице, кого сделают крайним? Врача. Система сегодня такая, что посадить могут кого угодно, а уж врача – проще простого: достаточно вынести заключение на основании каких-то экспертов, зачастую ничего не понимающих в медицине.

Постоянно приходится выяснять отношения с родственниками умерших. Человек болеет много лет, и когда он уже почти при смерти, его привозят в больницу. Естественно, нередко больной умирает. Прооперировали его перед смертью – виноваты врачи, не прооперировали – снова вина врачей: надо было прооперировать, не умер бы. Послушать иных родственников, так, по их словам, получается, что привезли здорового человека, а врачи его убили…

Я не думаю, что врачебная практика, даже хирургическая, может нанести вред Церкви. Из своего опыта скажу, что есть от этого и польза: иногда на работе ко мне обращаются с вопросами духовного характера. Но если проект будет принят в том виде, в котором есть, – буду ждать слова архиерея: как он скажет, так и сделаю.

 ← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска