Лариса Гладких

Зимовать в деревне оставались всего три человека: баба Зина, Аннушка и дед Матвей. Чтобы не тратить лишние дрова, Аннушка переезжала на все три зимних месяца к бабе Зине. Дед Матвей приходил к ним на чай с вареньем, на блины да на пироги. Зимние вечера длинные, и когда было совсем скучно, играли на троих в лото и в домино. Но чаще просто сидели и разговаривали. Любили вспоминать далёкое детство. Деду Матвею недавно стукнуло восемьдесят лет. Баба Зина и Аннушка были на три года моложе. Но на память никто из них пока не жаловался.

– Я помню, – рассказывала баба Зина, – у нас в детстве была корова, и всегда, а особенно во время длинного Великого поста, очень хотелось молока. Оно стояло в холодных сенях в больших бидонах и просто в вёдрах и от мороза превращалось в лёд. Я иду, бывало, мимо этих вёдер да и проведу незаметно пальчиком по замёрзшей верхушке, а потом этот палец облизываю. На верхушке в бидонах и вёдрах намерзала шапка жирных сливок, и мне казалось, что ничего вкуснее этих сливок нет. Мама заметит и только головой покачает. «Бог всё видит», – говорила она, и мне было очень-очень стыдно.

– А я помню, мне было лет пять или шесть, когда умерла мама, – рассказывал дед Матвей. – Её положили на широкую лавочку прямо в доме, и к нам приходил батюшка. Он гладил меня по голове и что-то говорил. Утешал, видно. Потом привезли гроб, переложили в него маму и повезли в санях на кладбище. Я помню, была зима…

Зимой в деревне часто отключали электричество, и дед Матвей, Аннушка и баба Зина сидели впотьмах. Выручала печка. И тепло от неё, и светло.

Гостей зимой в деревне не дождёшься. Разве только в новогоднюю ночь внуки и правнуки нагрянут, постреляют из своих пулялок, перепугав всю живность в округе, и разъедутся.

Зато летом гостей в каждом доме видимо-невидимо. Рядом озеро, сосновый бор, грибы и ягоды – хоть косой коси. А воздух аж звенит от чистоты. Благодать! Дед Матвей насчитал однажды три сотни человек на два десятка домов. Двери в домах никто летом не закрывал, и ребятня стайками носилась из одного дома в другой. Баба Зина и Аннушка не отходили от плиты и от печки. Гости съедали всё подчистую. Деревенская еда всем нравилась. Привозили они и свои городские гостинцы. Но кому нужна эта отрава? Баба Зина попробовала один раз их хвалёные маслины. Гоняла, гоняла во рту скользкий шарик, а проглотить так и не решилась – незаметно выплюнула.

У деда Матвея было три сына, семь внуков и два правнука. У Аннушки – дочь, два внука и внучка Машенька. У бабы Зины – сын, две дочери, шесть внуков и четыре правнука.

Вечером городских никак не уложишь, а утром – не разбудишь. Всё у них, по мнению деревенских, шиворот-навыворот. И яблоки они трескают ещё до яблочного Спаса, и постов никаких не соблюдают, и ходят по улице полуголые, почти в чём мать родила. А уж игрушки у детей – просто страсть смотреть. Всё монстры какие-то, ведьмы да колдуньи. Бабе Зине очень хотелось собрать всю эту нечисть да выбросить, но она не рискнула. Обидятся ещё. Она только незаметно их перекрестила. Дети, внуки и правнуки все крещёные, и то слава Богу.

К Успенью Пресвятой Богородицы большинство гостей из деревни уезжает. Детей надо в школу собирать. Баба Зина и Аннушка замешивали ещё по инерции теста побольше на пироги да на ватрушки. А к Рождеству Пресвятой Богородицы уезжали уже все.

Зимовать в деревне нынче снова оставались только они втроём: дед Матвей, баба Зина и Аннушка. Чтобы не тратить лишние дрова, в эту зиму дед Матвей решил переехать жить к бабе Зине и Аннушке. Долгие зимние вечера коротали они втроём за разговорами.

– Я помню, – рассказывала Аннушка, – к нам в магазин привезли однажды разноцветные рулоны ситца. Большая в то время редкость. Все женщины переполошились. Я прибежала домой: мамы нет, а отец на огороде копает. Я – к нему. Прошу у него денег на отрез для платья. Он молча достаёт узелок с деньгами и даёт мне. Уж я летела в магазин как на крыльях.

– А я помню, как отец меня маленькую вверх подбрасывал, а потом ловил, – рассказывала баба Зина. – Я визжала одновременно и от страха – вдруг он меня не поймает и я упаду, – и от радости. Мне казалось, что я могу достать до самого неба. А умер отец очень рано. Я только-только во второй класс перешла. Хоронили его осенью. Я помню, шёл дождь…

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска