В Швеции первая в мире «епископ»-лесбиянка Ева Бруне призвала убрать кресты с «церкви моряков» в Стокгольме. По её словам, это нужно сделать, чтобы не обижать мусульман, снизить уровень их агрессии. Речь, между прочим, идёт о самом древнем в столице, построенном ещё в тринадцатом веке, соборе Святителя Николая. Больше восьми веков никто не покушался на его кресты, не в пример Константинополю и сотням других городов, где последователи Мухаммеда водрузили на церкви свои полумесяцы.

Но в Швеции лютеране готовы всё сделать сами. Совершенно апокалипсическая новость накладывается на множество сообщений о том, что невозможно остановить поток беженцев из Ливии, Сирии, Ирака, разрушенных по вине стран ЕС. Как объясняет сама Бруне, без крестов церкви станут более привлекательными для посещения моряками, исповедующими другие религии. Она готова оборудовать в соборе специальную молельную комнату для мусульман. Этому примеру должны будут последовать и другие церкви столицы. Это «не означает, что мы не являемся защитниками нашей собственной веры, – оправдывается Ева Бруне. – Священники призваны проповедовать Христа. Мы делаем это каждый день при каждой встрече с людьми».

В этих словах есть большая доля лукавства. Я был знаком с несколькими беженцами, получившими шведское гражданство. Это были курды из Сирии, Ирана, Ирака. Им вручали ключи от хороших квартир, оборудованных всем необходимым, платили большие пособия. Но при первом удобном случае они норовили удрать в Ленинград (дело было на рубеже девяностых). В Швецию ездили лишь для того, чтобы получать там деньги. Я спрашивал своего товарища Ахмеда, чем ему не угодила Швеция.

– Шведы нас стараются не замечать, – отвечал он. – Впрочем, друг друга тоже, там каждый сам по себе, ни с кем невозможно сдружиться. Я гуляю по городу, потом прихожу в квартиру и сажусь перед телевизором, никому не нужный. Это очень грустно.

Помню другой, столь же грустный, разговор, когда один из курдов позвал меня в гости в Швецию, вместе порыбачить. Ему надоело делать это одному. С ещё одним из товарищей Ахмеда я был знаком шапочно; это был полный, вежливый человек, с которым мы здоровались при встрече. Вскоре после получения гражданства он покончил с собой, выбросившись в окно.

Всё это я говорю с тем, чтобы пояснить – у шведских лютеран есть к чему приложить силы, есть другие способы «снизить уровень агрессии», кроме свержения крестов. Дать беженцам немного человеческого тепла. Это помогло бы им встроиться в общество, но суть так называемого мультикультурализма в том, что новых граждан Европа в свой мир включать не желает, дистанцируется от них, объясняя это уважением к чужим обычаям. А кресты? Это, как говорится, «возьми, Боже, что нам негоже». Мусульмане лишь повод. Если бы «епископ» Ева действительно уважала ислам, она пожертвовала бы не крестами, а собой. Открытая лесбиянка в сане епископа пугает беженцев куда больше, чем все кресты на храмах Европы. Вероятность, что беженцы потянутся в её храм, – ничтожна. И понятно, что Бруне старается не для них. Убивая христианку в себе, она не может удержаться от того, чтобы увлечь следом и всю Лютеранскую Церковь. Но люди, поставившие её на столичную кафедру, готовы стерпеть уже всё что угодно, тем более что архиепископ Шведской Церкви тоже женщина.

Помню, как всё это начиналось в середине 90-х. Мурманский благочинный игумен Никодим (Каленчук) рассказывал, как приезжают лютеране из Норвегии, очень любят постоять на службе в его Свято-Никольском храме. Во время одной из бесед епископ ближайшей к Мурманску норвежской епархии начал жаловаться и грозиться, что выйдет из состава государственной Церкви Норвегии, если там начнут рукополагать женщин. Остановить это бедствие тогда не удалось, но против священниц-содомиток норвежские христиане всё-таки восстали, добившись права не предоставлять им должностей. Одна из рукоположённых, Хильде Растаад, даже пожаловалась недавно, что Норвежская Церковь – гомофобская. Ей не нашлось места ни в одном из приходов.

Этот пример показывает, что у сторонников разрушения христианства изнутри не всё проходит так гладко, как им хотелось бы. Весть о готовности Бруне снять кресты с «церкви моряков» всколыхнула протестантский мир. В газетах можно прочесть высказывания: «Швеция сдалась без единого выстрела», «Швеция утратила христианство». Руководитель христианской миссии прихода во Фрипорте Кики Веттерберг обратилась в местную газету с письмом: «У меня нет проблем, если моряки-мусульмане или индуисты приходят сюда и молятся. Но я верю, что мы – христианская церковь, и поэтому мы сохраняем символы. Если я посещаю мечеть, я не прошу мусульман, чтобы они удалили свои символы. Это мой выбор – пойти туда».

К чему ведут инициативы, подобные той, что выдвигает Бруне? Некоторое время назад государственный эксперт Швеции по исламофобии Майкл Николай Скрамо самолично присоединился к боевикам «Исламского государства». Ничего удивительного. Если одна вера уходит, её место занимает другая. Ведь снять кресты с «церкви моряков», даже помыслить об этом – это всё равно, что боевому кораблю спустить знамя перед противником, дабы «избежать агрессии». Напомним, с чего началась нынешняя трагедия Украины. Феминистки спилили деревянный крест возле майдана Незалежности, провозгласив: «Данным актом Femen призывает все здравые силы общества нещадно выпиливать из мозга трухлявые религиозные предрассудки, служащие опорой диктатуре и препятствующие развитию демократии и свободы женщин». Вскоре после этого на Институтской улице, где произошло кощунство, погибли десятки людей – первые жертвы гражданской войны.

Что будет с Европой дальше? Случившееся в Швеции открывает перед нами смысл того, почему Господь попустил нашествие мусульман на Европу. Их вера преисполнена заблуждениями, но горяча и при этом совершенно чужда европейскому самосознанию. Не думаю, что многие последуют за Скрамо, а вот перенять у последователей ислама иное, прочное, ревностное, отношение к вере – это намного более вероятно. Так что попробуем остаться оптимистами. В храмах Германии и других стран ЕС всё больше молодёжи. В Австрии запретили на рождественских ярмарках использовать изображение Санта Клауса, как символа коммерциализации, предпочитая лик святого Николая. Шесть лет назад Бруне стала стокгольмским епископом лишь с небольшим перевесом голосов. Если бы выборы состоялись сегодня, думаю, она бы проиграла.

Оглавление выпуска     Следующая публикация →