Беседа с православным французом САМОЕ ВАЖНОЕ Не могу сказать, что мы хорошо понимали друг друга: Даниэль Арно не всегда умеет выразить мысль по-русски, а я не знаю ни французского, ни английского. При этом понимали мы друг друга просто замечательно – наверное, каждый из вас встречал людей, с которыми живёшь и думаешь на одной волне. У Арно – физико-математическое образование; может быть, поэтому он дисциплинирован, деятелен – европейский интеллектуал, словно шагнувший в наш мир из довоенного прошлого, когда умные люди были действительно умными. Крестил его лет десять назад отец Николай Макар, довольно известный киевский священник, и легло это на душу Арно, похоже, очень естественно. Среди предков Даниэля – евреи и баски, то есть иудеи и католики, не говоря об атеистах. Все они были мало похожи друг на друга. Но в православии всё неравнодушное и непошлое находит своё место, примиряется. – Что самое важное вы узнали, Даниэль, прочитав Евангелие? – Все религии приглашают тебя изменить образ жизни и наблюдать за своим поведением, но Евангелие требует и контролировать свои мысли. Это важно и как вопрос личного развития, и как вопрос коллективной ответственности. Мысли влияют на мир, в котором ты живёшь через настроение, взаимодействие с другими людьми и так далее. Я нашёл подтверждение этому

Автотрасса – территория особой опасности, и не только физической… ЛЮДИ ГИБНУТ… ПРОСТО ТАК Горестно, открывая новости, читать о смертельных ДТП и узнавать, что погибли знакомые. В ноябре под Сыктывкаром столкнулись два автомобиля. Погибла 25-летняя девушка, управлявшая одним из них. Новость облетает все информресурсы Коми, но первая моя реакция: это где-то далеко, меня не касается. Но оказалось, что погибла моя бывшая коллега по работе в школе Евгения Королёва. В школе она до последних дней и работала, английский преподавала. Мы в один год начали трудовую деятельность, но уже с первых дней мне казалось, будто она тут уже давно – ей сразу дали свой класс, и она хорошо справлялась с классным руководством, делом очень нелёгким. А вот с управлением автомобилем, к сожалению, не справилась: пасмурно, слой снежной каши на дороге, поворот и… 110 км/ч. Явное превышение. В августе только замуж вышла. У Бога все живы, каждый христианин это знает, но есть повод задуматься, получая такое трагическое известие. Конечно, бессмысленно рассуждать, почему погибла Женя или кто-то другой. На всё воля Божия. Однако хочется хоть немного приблизиться к пониманию, в чём же Его воля может быть в таких случаях. Понятно, что исполнение правил дорожного движения, по сути, тоже послушание, неисполнение которого может и до гибели

Одна из постоянных подписчиков «Веры» – Наталья Царук, активная прихожанка Свято-Стефановского собора в Сыктывкаре. Она участвует во многих церковных акциях, занимается делами милосердия, часто заглядывает и в редакцию, чтобы расспросить о новостях. Как-то за чаем решил я поинтересоваться, как Наталья пришла в Церковь. Вот что она рассказала. Без Бога ни до порога Все предки у меня верующие. Родная сестра моего деда Марфа была игуменьей Тверского Христорождественского женского монастыря. За веру её репрессировали, сослали в Казахстан, правда, потом реабилитировали. А приходу к вере, к Богу я обязана маме и бабушке Аполлинарии Фёдоровне, которая любила повторять: «Без Бога ни до порога, а с Богом можно и за моря улететь». Ещё она говорила, что для человека Бог всегда должен быть на первом месте, а всё остальное, даже семья – на втором. А когда Бог для души главный, тогда и в жизни всё будет складываться хорошо. Господь всё устроит наилучшим образом. Дом у бабушки стоял в начале деревни, и когда люди из других сёл приходили на богослужения в храм Владимирской иконы Божьей Матери, то непременно заходили к ней отдохнуть. Гости знали: Полинушка согреет самовар, угостит богомольцев чаем с ватрушками. Бабушка была очень доброй, и все люди, даже мы, внуки, за великую доброту звали её

В 1701 году в русском плену оказался капитан шведской армии Юстус фон Мензенкампф. Спустя какое-то время сей рыцарь поступил на службу к Петру Великому. Так в России стало одним дворянским родом больше. *** Маленький, тесно заставленный кабинет в петербургской квартире. Большую его часть занимает старый-старый концертный рояль; на стенах портреты – много лиц, некоторые из них я узнаю. Одно встречается чаще других. Борис Николаевич Стрельников – Это мой отец – композитор Николай Михайлович Стрельников, урождённый Мензенкампф, – произносит хозяин, добродушный старик с крупными чертами лица. Ему девяносто один год. Улыбается растерянно: – Прекрасно помню, что со мною было давно: детство, родители, война… И забываю вчерашний день. Мне показалось, не только вчерашний. Воспоминания Бориса Николаевича во время нашего разговора так и не перешли какой-то невидимой черты, проведённой, кажется, в середине пятидесятых. Позже я пытался разузнать, что с ним происходило в те шесть десятилетий, которые Стрельников обошёл молчанием. Оказалось, он известный искусствовед, писал статьи и книги, вёл поэтический клуб в ленинградском ДК железнодорожников. Уверен, что с ним происходило в эти годы масса интересного. Но… – Я ничем не примечателен, – произносит Борис Николаевич. – Единственное, что меня выделяет, – мои родители. Когда мне исполнилось девяносто, прочёл у князя Мещерского – внука Карамзина и друга Достоевского