Одна из постоянных подписчиков «Веры» – Наталья Царук, активная прихожанка Свято-Стефановского собора в Сыктывкаре. Она участвует во многих церковных акциях, занимается делами милосердия, часто заглядывает и в редакцию, чтобы расспросить о новостях. Как-то за чаем решил я поинтересоваться, как Наталья пришла в Церковь. Вот что она рассказала. Без Бога ни до порога Все предки у меня верующие. Родная сестра моего деда Марфа была игуменьей Тверского Христорождественского женского монастыря. За веру её репрессировали, сослали в Казахстан, правда, потом реабилитировали. А приходу к вере, к Богу я обязана маме и бабушке Аполлинарии Фёдоровне, которая любила повторять: «Без Бога ни до порога, а с Богом можно и за моря улететь». Ещё она говорила, что для человека Бог всегда должен быть на первом месте, а всё остальное, даже семья – на втором. А когда Бог для души главный, тогда и в жизни всё будет складываться хорошо. Господь всё устроит наилучшим образом. Дом у бабушки стоял в начале деревни, и когда люди из других сёл приходили на богослужения в храм Владимирской иконы Божьей Матери, то непременно заходили к ней отдохнуть. Гости знали: Полинушка согреет самовар, угостит богомольцев чаем с ватрушками. Бабушка была очень доброй, и все люди, даже мы, внуки, за великую доброту звали её

В 1701 году в русском плену оказался капитан шведской армии Юстус фон Мензенкампф. Спустя какое-то время сей рыцарь поступил на службу к Петру Великому. Так в России стало одним дворянским родом больше. *** Маленький, тесно заставленный кабинет в петербургской квартире. Большую его часть занимает старый-старый концертный рояль; на стенах портреты – много лиц, некоторые из них я узнаю. Одно встречается чаще других. Борис Николаевич Стрельников – Это мой отец – композитор Николай Михайлович Стрельников, урождённый Мензенкампф, – произносит хозяин, добродушный старик с крупными чертами лица. Ему девяносто один год. Улыбается растерянно: – Прекрасно помню, что со мною было давно: детство, родители, война… И забываю вчерашний день. Мне показалось, не только вчерашний. Воспоминания Бориса Николаевича во время нашего разговора так и не перешли какой-то невидимой черты, проведённой, кажется, в середине пятидесятых. Позже я пытался разузнать, что с ним происходило в те шесть десятилетий, которые Стрельников обошёл молчанием. Оказалось, он известный искусствовед, писал статьи и книги, вёл поэтический клуб в ленинградском ДК железнодорожников. Уверен, что с ним происходило в эти годы масса интересного. Но… – Я ничем не примечателен, – произносит Борис Николаевич. – Единственное, что меня выделяет, – мои родители. Когда мне исполнилось девяносто, прочёл у князя Мещерского – внука Карамзина и друга Достоевского

Недостроенный домик «…Жизнь прожить – не поле перейти», – вздыхает Людмила Александровна Самойлова, вспоминая прожитые годы. Как-никак 87 лет за плечами. Война, оккупация, тяжёлое послевоенное время, работа на Крайнем Севере… Много лишений ей пришлось пережить, заглядывала и в глаза смерти. – Но Бог меня берёг, – говорит она. – И когда я по-настоящему уверовала и это до меня дошло, сердце от благодарности Богу просто разрывалось на части. Я плакала навзрыд и своими словами благодарила Его. Вообще-то, я не сентиментальный человек, а тут слёзы текли ручьём. После одна моя ученица, которая стала монахиней, акафист «Слава Богу за всё» подарила, и теперь я его постоянно читаю. В Светлый четверг мы сидим с Людмилой Александровной в её однокомнатной квартирке. Всё чисто убрано, освящённая вербочка стоит перед домашним иконостасом. На кухне православный календарь на 2014 год, рассылаемый подписчикам нашей газеты. Оказывается, Людмила Александровна выписывает «Веру» с первого номера. – Один только раз не успела подписаться, – говорит хозяйка, – и до сих пор помню то полугодие – всё какие-то нестроения преследовали. А теперь другая беда: плохо стала видеть из-за катаракты. Сама читать не могу, так ко всем пристаю, чтобы мне хотя бы «Цветник духовный» прочитали…Людмила Александровна родом с Украины, из Донбасса. Внимательно следит за трагическими