Митрополит Киевский Филарет (Амфитеатров), большой молитвенник и добрый пастырь, отличался кротостью. И вот был случай. В то время в Печерской лавре архидиаконом служил о. Антоний – богатырь-красавец, человек несдержанный и заносчивый, проделки которого терпели ради его громоподобного баса. Однажды ночью он взял по соседству вола и стал разъезжать на нем по монастырю. Непривычный к такому обращению вол стал прыгать, метаться и реветь, и всадник, жаря каблучками по бокам, тоже ревел: «Врешь – не уйдешь!» Покой мирной обители был нарушен, начался переполох…

Митрополит Киевский Филарет Амфитеатров

Судить охальника митрополит решил самолично. Он был так разгневан проступком, что в сомнении обращался к благочинному:

– Боюсь, что я буду жесток, – а?

Тот его успокаивал, говоря, что виновный стоит сильного наказания.

– Разумеется, стоит, но… если я буду слишком жесток, вы уж подговорите за него что-нибудь подобрее.

Ввели дрожащего подсудимого. «Судья» долго молчал, насупив брови, и вдруг произнес протяжно:

– Ишь, кавалерист!

Дьякон упал на колени.

Филарет привстал с места и, строго хлопнув рукой по столу, зашиб палец. Это, кажется, имело влияние на дело: подув на палец, владыка продолжал живее:

– Что, кавалерист!

Виновный упал ниц и зарыдал.

Митрополит изнемог от своей жестокости: он опять подул на палец, повел вокруг глазами и, опустясь на место, закончил добрым своим баском:

– Пошел вон, кавалерист!

Суд был кончен, кроме того, на провинившегося возложили обычное монастырское взыскание. Но Филарет сомневался: не был ли он излишне жесток? Благочинный уверял в обратном, а митрополит даже тихонько сердился:

– Ну как же я не жесток: а отчего он, бедный, плакал?

Прошло много лет. Дьякона из-за его неудержности все-таки лишили сана, один из встретивших его едва узнал в спившемся седом старике Антония. Он напомнил ему про «казнь Филаретову» – и старик сразу весь съежился, страшно стукнул своим кулачищем себе в темя:

– Подлец я, подлец! Я огорчал его, моего батьку!

Через всю жизнь пронес этот человек свою вину перед кротким митрополитом. Это чувство еще сохраняло в нем, падшем, какие-то искорки духа.

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска