Рубрика • Вонмем •

ЕВАНГЕЛИЕ ОТ ЛУКИ, 83-е зачало, 16, 19-31.

Некоторый человек был богат; одевался в порфиру и виссон и каждый день пришествовал блистательно.

Был также некоторый нищий, именем Лазарь, который лежал у ворот его в струпьях

и желал напиться крошками, падающими со стола богача; и псы, приходя, лизали струпья его.

Умер нищий, и отнесен был Ангелами на лоно Авраамово. Умер и богач, и похоронили его.

И в аде, будучи в муках, он поднял глаза свои, увидел вдали Авраама и Лазаря на лоне его

и, возопив, сказал: отче Аврааме! умилосердись надо мною, и пошли Лазаря, чтобы омочил конец перста своего в воде и прохладил язык мой, ибо я мучаюсь в пламени сем.

Но Авраам сказал: чадо! вспомни, что ты получил уже доброе твое в жизни твоей, а Лазарь – злое; ныне же он здесь утешается, а ты страдаешь;

и сверх всего того между нами и вами утверждена великая пропасть, так что хотящие перейти отсюда к вам не могут, также и оттуда к нам не переходят.

Тогда сказал он: так прошу тебя, отче, пошли его в дом отца моего, ибо у меня пять братьев; пусть он засвидетельствует им, чтобы и они не пришли в это место мучения.

Авраам сказал ему: у них есть Моисей и пророки; пусть слушают их. Он же сказал: нет, отче Аврааме, но, если кто из мертвых придет к ним, покаются.

Тогда Авраам сказал ему: если Моисея и пророков не слушают, то если бы кто и из мертвых воскрес, не поверят.

Положено к чтению в храмах в неделю 21-ю по Пятидесятнице, день воскресный, 5 ноября.

Рембрандт Притча о богаче и Лазаре 1661 г

Сегодняшний евангельский сюжет чрезвычайно богат самыми разнообразными смыслами. Здесь – повод поразмыслить не только об истинной цели того, что собираем мы на земле, смерти и воздаянии, но и о смысле страданий в мире сем, о путях, ведущих в Небесное Царство, и об устройстве этого Небесного Царства. Но сегодня мы хотим затронуть лишь одну, хотя и обширную тему, – тему бедности и богатства. Как-то в текучке наших дней, когда одни все окончательнее и бесповоротнее погружаются в трясину нищеты, а другие воистину «от жиру бесятся» и не знают, куда девать деньги, – все эти последние годы мы только собирались поговорить на эту тему, выяснить, как же смотрит на это Церковь Православная. Да все как-то не находилось достойного повода… Почитаешь сегодняшних христианских писателей и обнаружишь, что богатство или бедность – будто бы никакого значения не имеют, ни в бытийном плане, ни в практическом. Чем больше денег, говорят, тем больше добрых дел сможешь совершить. Главное, чтобы человек хороший был, чтоб в Бога верил, в храм ходил, жертвовал нищим, посты соблюдал и пр. Это, конечно, важно. Но ведь тому же самому в отношении богатства учили и иудейские учителя времен Христа – фарисеи и книжники. Между тем как сердцевина христианского отношения к богатству – в словах Самого Спасителя: «Как трудно имеющим богатство войти в Царствие Божие!» (Мк. 10, 23). Именно отсюда начинает свое богословствование на тему богатства и бедности великий учитель Православной Церкви святитель Иоанн Златоуст. О себе он писал: «Многие осуждают меня, постоянно повторяя, что я нападаю на богачей; но иное дело достаточный, иное – корыстолюбивый… об одном только забочусь – о преуспеянии слушателей. И богачи – мои дети, и бедные – мои дети…»

 Как видите, и тысячу лет назад говорить о духовном вреде обладания богатством было как-то не принято: ведь и тогда благополучие храмов зависело от людей состоятельных прежде всего. Тем ценнее для нас указания епископа (т.е. не только пастыря, но и хозяйственного распорядителя), в своем подвиге сумевшем подняться над повседневными зависимостями времени.

И. Иванов

Святитель Иоанн Златоуст. Мозаика Софийского собора 11 века.

Святитель Иоанн Златоуст

О бедности и богатстве

Чем, скажи мне, превозносишься ты, человек? Благами ли житейскими? Но они тотчас исчезают, как скоро являются. Духовными ли? Но и то есть одно из духовных благ, чтобы не превозноситься. Богатством ли превозносишься? Но, скажи мне, почему? Разве ты не слышал, что мы наги вошли в жизнь, наги и отойдем (Иов. 1, 21)? Или лучше, разве ты не видишь, как другие отходят прежде тебя нагими и лишенными всего?

Но скажете: пока мы живы, мы пользуемся богатством, как хотим. Нет, весьма не скоро найдете человека, который бы пользовался имуществом, как он хочет… Тем ли превозносишься, человек, что ты богат? Почему же? Богатство бывает и у разбойников, и у воров, и убийц, и развратников, и прелюбодеев, и у всех людей порочных… Если ты употребляешь его как должно, то тебе не следует превозноситься, дабы не нарушить заповеди Господней; если же употребляешь не так, как должно, то тебе следует скорее сокрушаться о том, что ты сделался рабом имущества и богатства, которое обладает тобою. Чем же, скажи мне, превозноситься тебе? Тем ли, что имеешь над собою много господ? Тем ли, что у тебя бесчисленное множество забот? Тем ли, что многие льстят тебе? Но это ничто иное, как рабство. И если чем можно гордиться, то скорее бедностью, нежели богатством. Почему? Потому что кто может жить малым, тот гораздо лучше и выше того, кто не может.

* * *

Ни богатство, ни бедность не есть добро само по себе, но это зависит от пользующихся. Добрый христианин обнаруживается более в бедности, нежели в богатстве. Почему? Потому что в бедности он становится негорделивее, целомудреннее, честнее, смиреннее, благоразумнее, а в богатстве встречает множество к тому препятствий. Вспомним, что делает богатый, или лучше, злоупотребляющий своим богатством? Он похищает, лихоимствует, притесняет. И откуда происходят преступные привязанности, незаконные связи, волшебства, чародеяния и все другие роды зла, как не от богатства?

* * *

Бедные преимуществуют пред богатыми не только в житейских вещах, но и в духовных. Ибо что вводит в царствие Божье, богатство или бедность? Послушаем, что говорит о сем небесный Владыка. О богатых Он говорит: удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие (Мф. 19, 24); а о бедных сказал напротив: если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах (Мф. 19, 21). Лазарь был беден, и очень беден; а богатый проходил мимо него, когда сей лежал у ворот богатого. Кто же из них взошел в Царствие Небесное и обрел покой в недрах Авраамовых? Кто, напротив, мучился в огне и не мог испросить ни одной капли воды? Но ты скажешь, что и из бедных многие погибнут, и из богатых многие будут наслаждаться оными неизреченными небесными благами. Напротив, должно знать, что только малое число богатых наследует спасение, а бедных спасается гораздо более. Рассмотри тщательнее препятствия к спасению со стороны богатства и пороки бедности… Какой порок кажется ближе к бедности? Ложь. Какой свойственнее богатству? Гордость, которая есть мать пороков, от которой диавол сделался диаволом, не быв прежде таковым. Опять корень всех зол есть сребролюбие (1 Тим. 6, 10). Но кто стал ближе к сему корню -богатый или бедный? Очевидно, что богатый; ибо чем большим кто окружен богатством, тем большего еще желает. Опять тщеславие обкрадывает бесчисленные добродетели. А богатый обитает близ жилища тщеславия.

Но почему же ты, скажешь, ничего не говоришь о скорбях и стесненном состоянии бедного? Потому не говорю, что в них равно участвуют и богатый и бедный, и первый еще более последнего, так что несчастья, принадлежащие, по-видимому, одним бедным, общи и бедным, и богатым, а несчастья богатого угнетают его одного. Но что ты скажешь на то, возразят еще, что бедный от недостатка необходимых потребностей производит многие злодеяния? То, что никто из бедных не делает столько злодеяний от бедности, сколько производят их богатые из желания большего богатства и из опасения, чтобы не потерять хранящегося в их кладовых. Не так бедный боится голода, как богатый трепещет, как бы не лишиться своих сокровищ, и мучится от того, что еще не завладел богатствами всего мира.

* * *

Ни бедность не рождает печали, ни богатство – удовольствия; но то и другое зависит обыкновенно от нашего рассуждения. Мусорщик скорбит и сетует, что не свободен от своего, по-видимому, тягостного и бесчестного занятия; но, если доставишь ему достаток в предметах необходимых, он опять станет скорбеть о том, что не имеет более необходимого; если дашь ему вдвое или втрое, он опять будет скорбеть, что не принадлежит к первым гражданам…

Видишь ли, что, сделав даже царем человека низкого и бедного, не избавишь его от скорби, если не исправишь наперед его души, преданной любостяжанию?

* * *

Доколе, скажи мне, будем мы показывать такую жадность к собранию денег? Что за умоисступление – каждый день увлекаться этою мучительной страстью и никогда не чувствовать сытости, но быть едва ли не хуже и пьяных? Ибо как эти – чем больше пьют вина, тем более распаляют в себе жажду; так и предавшиеся сильной страсти к деньгам никогда не успокаиваются, но чем более получают, тем более в них поднимается пламень страсти и разгорается печь. Разве мы не видим, что было с жившими прежде нас, как они, завладев, так сказать, всею вселенной, восхищены были отсюда нагие и без всего, с тем только, чтобы там подвергнуться отчету и наказанию за всё? Имение нередко разделяют между собою многие, а грехи, сделанные им из-за этого имения, уносит с собою он один, повергается за них мучительному наказанию и ни в чем не находит утешения. Для чего же, скажи мне, так нерадим о своем спасении и о своей душе думаем как о чужой? Не слышишь ли, как говорит Христос: какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит (Мф. 16, 26)?

* * *

Не от богатства зависит удовольствие, и не от бедности – скорбь, а от наших помыслов, от того, что душевные очи наши не чисты и ни на чем не останавливаются, не успокаиваются, а стремятся в бесконечность. Ты завидуешь, что такой-то богат? Напротив, он достоин сожаления и слез. Но ты говоришь: я достоин слез, а не он. И ты достоин слез, не потому что беден, но потому, что считаешь себя несчастным. Ты достоин слез потому, что считаешь себя несчастным не по бедности, за бедность ты даже преблажен.

Итак, скажи, почему ты завидуешь богачу? Потому ли, что он подвергает себя большим беспокойствам и тягчайшему рабству; что он связан своим богатством, как бы какой пес бесчисленными цепями? Пришел вечер, настала ночь, но для него и время покоя есть время смятения, неудовольствия, печали и заботы. Сделался шум – он тотчас вскочил; кого-нибудь ограбили – он, не лишившись ничего, беспокоится более того, кто лишился. Ибо тот однажды потерял и, поскорбевши, перестал беспокоиться; а он озабочен непрестанно, даже когда наступает ночь. Настал день – богач боится злых доносчиков; настала ночь, трепещет разбойников, угрожает смерть – он поражается более смерти тем, что его стяжания достанутся другим. Иметь дитя? – хочет быть богаче, и тогда кажется ему, что он беден. Не иметь детей? – больше скорбит. И ты почитаешь блаженным того, которого ничто не может порадовать? И кого обуревают волны, тому завидуешь ты, находящийся в тихой пристани – бедности! Пристрастный к богатству никогда не будет в состоянии пользоваться им; он будет рабом и стражем его, но не господином.

* * *

Некоторые не верят тем надеждам, какие обещаны нам в вечности. Говорят: кто пришел оттуда и возвестил, что там есть? Правда, из людей никто не приходил: но Бог открыл сие, Который более всех достоин нашей веры. Но ты не видишь, что там? А Бога разве видишь? Однако ужели потому, что не видишь, скажешь, что нет Бога? А если нет, то с такой же верой прими и слово о суде. Как же? – ты скажешь. А вот как: я буду тебя спрашивать, а ты отвечай мне. Правосуден ли сей Бог, в Которого ты веруешь, и каждому ли воздает по заслугам; или напротив – Он хочет, чтобы злые благоденствовали и веселились, а добрые страдали? Никак, отвечаешь: ибо и человек сего не потерпит. Где же будут наслаждаться благами добродетельно здесь пожившие? Где и злые получат наказание, если не будет воздаяния? Но чтобы ты яснее мог видеть сие из примера, то вот пример богатого и Лазаря: первый наслаждался благами настоящей жизни, а второй предвкушением благ будущих. Ужели ты думаешь, что одно и то же есть  вечно терпеть мучение и в короткое время потерпеть голод?

* * *

Сребролюбцы, сколько бы ни любили богатства, не знают меры в любви; а мы, сделав что-нибудь малое для Бога, думаем, что уже сделали все. Мы не любим Бога так, как они любят золото, и даже малейшую часть того. Великого осуждения достойны они, что столь неистово пристрастны к золоту; великого осуждения достойны и мы, что не так же пристрастны к Богу, что не воздаем Владыке всех такой же чести, какую они воздают земле (ибо золотой металл есть земля). Посмотрим на их безумие, и сами устыдимся. Ибо что из того, что мы не горим страстью к золоту, если мы и Богу не молимся усердно?

* * *

Разве ты не знаешь, что настоящая жизнь есть путешествие? Разве ты – гражданин? Ты – путник. Понял ты, что я сказал? Ты не гражданин, а путник и странник. Не говори: у меня такой-то и такой-то город. Ни у кого нет города; город на небесах, а настоящее есть путь. Так мы путешествуем каждый день, пока движется природа. Есть ли такой, который на пути зарывал бы золото? Когда ты войдешь в гостиницу, то скажи мне, украшаешь ли эту гостиницу? Нет, но ешь и пьешь, и спешишь выйти… Так и мы в настоящей жизни будем смотреть на жизнь, как на гостиницу, и ничего не будем оставлять здесь, в гостинице, но все понесем в свое небесное отечество.

Одно делай: возненавидь деньги и люби свою жизнь. Отвергни имущество, не говорю – все, но отдели излишнее. Не жалей чужого, не обирай вдовицы, не похищай у сироты, не овладевай их домом. Похищай не землю, а небо: Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его (Мф. 11,12).

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска