«И зачем вы туда попёрлись, в революцию эту? Острых ощущений захотелось?» – спрашивают меня знакомые. Объясняю им, что на Украину мы выехали 13 февраля, когда ещё никто о возможности кровавого переворота не помышлял, и цель была самая обычная – написать, как живут там наши братья православные. Не верят… Да и я бы тоже не поверил, слишком уж всё совпало. Редакционная экспедиция Игоря ИВАНОВА и Михаила СИЗОВА в № 703, 704, 705. (Продолжение. Начало в № 703–704) Из путевых записок Михаила Сизова: Наступна зупинка Обратно через Карпаты мы ехали опять ночью, так что полюбоваться горами так и не довелось. Жаль. Хотелось прикинуть на глазок: сумел бы я с пулемётом Дегтярёва, тремя дисками и ещё с цинком за плечами взбежать на местную горушку? С детства впечатались слова отца: «Вверх бежать легче, чем вниз». Как же легче-то? Силу гравитации никто не отменял. «А ты сам попробуй, тогда и поймёшь», – отвечал мне батя, бывший пулемётчик, воевавший с бандеровцами в Карпатах в начале 50-х годов. Когда проснулся, за окном светило солнце. Мелькали поля и перелески. И ни одного клочка снега, даже в лесу. Это 17 февраля! Хорошо украинцам жить, хоть сейчас посевную начинай (кстати, в феврале, 27-го, она и началась). Но удивительно, сколь много необработанных полей встречается. Ладно

«И зачем вы туда попёрлись, в революцию эту? Острых ощущений захотелось?» – спрашивают меня знакомые. Объясняю им, что на Украину мы выехали 13 февраля, когда ещё никто о возможности кровавого переворота не помышлял, и цель была самая обычная – написать, как живут там наши братья православные. Не верят… Да и я бы тоже не поверил, слишком уж всё совпало. Редакционная экспедиция Игоря ИВАНОВА и Михаила СИЗОВА в № 703, 704. (Продолжение. Начало в № 703) Из путевых записок Михаила Сизова: Там, за горами Существует ли генетическая память? Может ли подсознание человека хранить виденное и пережитое пращурами сотни лет назад? Ужгородский священник Димитрий Сидор рассказывает о своих предках-русинах, издревле живших на территории нынешних Австрии и Венгрии, по берегам Дуная, – а мне вспомнилось детство. Какой-то праздник, родители с соседями сидят за столом. В распахнутое окно с заезженной трескучей пластинки льётся песня: «Дунай, Дунай, а ну узнай, где чей подарок…». Я, маленький, играю во дворе – и вдруг небо надо мной, взгорок перед домом, весь мир перемещаются в какое-то безвременное состояние, словно и вправду мы плывём по вечной реке и никогда не умрём… Та песня, «Венок Дуная», была написана в 1962 году. Но память о полноводной тихой реке, с берегов которой, перевалив Карпаты, славяне двинулись

/Андрей Еграшов/ Голуби Давно уж покинул я город, в деревне живу. И такое увиделось… У храма кто-то щедро просыпал птицам корм. Слетелась туча голубей: сбившись в живой клубок, они жадно клевали, топорща крылья, чтобы оттеснить прочих. А ведь это явленный образ большого города! Там люди плотно собрались, чтобы во всех смыслах насытиться. В таком понимании одновременно и стыд, и утешение: ведь люди – вместе, люди – нуждаются друг в друге, хотя нередко теснят и обижают ближнего. Вот и голуби, несмотря на свою активность, не были, в общем-то, враждебны друг к другу: им просто очень хотелось кушать, и казалось, страшно не поспеть это сделать. Были и другие, довольствовавшиеся отлетавшими крохами. И были те, что просто… наблюдали. О времени и о себе Давно пытаюсь понять, куда все мы правимся. Ведь видно же: на смену обществу взаимного человеческого доверия грядёт общество информатизма, общество тотального учёта и контроля. Почему это происходит? Наверное, потому, что такое собственно человеческое качество как ДОВЕРИЕ исчезает в людях. * * * Знаете, отчего «удался» 1917 год? В ту пору люди ещё умели верить, и вот в такую благодатную почву упали сорные семена, так что чертополох сразу же вымахал в полный рост. А что сейчас? Пустыня, на которой не вырастет