Рубрика: Чтение

Полгода молиться

Жила-была девица Дарья, двадцати шести лет. Волосы русые, нос прямой, глаза сероватые, ушки маленькие, симпатичные. Собой ни толста, ни худа, нрава доброго, не глупая, не шибко умная, всего прочего понемногу – ибо когда чего чересчур, тоже нехорошо выходит. Закончила Дарья технический вуз и работала в частной строительной конторе за очень скромную зарплату.

Ставленник

Владыка Серафим готовился к уходу на покой. Таков устав – архиерею после семидесяти пяти лет следовало подавать о том прошение. Оно, полежав где-то под сукном на столе, возымело ход, и теперь в Лавре готовили старому архиепископу преемника. Владыка, теребя дрожащими от волнения и немощи пальцами лист бумаги с патриаршим указом, увидел вдруг себя как бы со стороны.

С октября по февраль. Рождественская история

«Всё, хватит мечтать, нет и не будет у тебя семьи, – твердила себе Марина. – Тебе 33 года и ты одна. В жизни есть и другие интересы: друзья, работа, наука… Вот хотела диссертацию написать – валяй! Руки-ноги целы, голова на месте – примись за дело, и оно, как всегда, выручит и отвлечёт от тоскливых дум».
Так обстояли дела Марины в октябре. А перед тем было лето, заполненное мечтами, чтением книжек о том, как найти своего мужчину, составлением гороскопов и подобной ерундой.

Лучшие из лучших

«Мистика, бред какой-то, – думал Артём. – Путешествие в прошлое невозможно. Сама эта идея приводит к нелепости… В будущее – да. Теория относительности допускает, поскольку есть эффект замедления времени при больших скоростях. А в прошлое – нет. Это только у фантастов или в сказках…». Но, как оказалось, главное не в том, возможна идея или нет, а в том, сможешь ли ты с набором идей и навыков из будущего выжить в этом самом прошлом. Об этом – новый рассказ вологжанина Владимира Яцкевича.

Полынь

Фёдор Андреевич был церковным певчим. Пение владело всей его душой без остатка. К остальному – огороду, починке крыши, заготовке дров – он был равнодушен, считал всё это послушанием и постоянно находился в ожидании воскресного дня, не говоря уже о церковных праздниках, когда можно было отвести на клиросе душу.
Пел Фёдор Андреевич с раннего детства, всегда что-нибудь тихонечко мурлыкал: сперва пионерские песни, потом комсомольские, позже арии из опер, а когда начал ходить в церковь после внезапной смерти сына, дошло и до церковных песнопений.