Беседа со старейшей прихожанкой вологодского храма Рождества Богородицы

Владимир ЯЦКЕВИЧ

Кафедральный собор Рождества
Богородицы в Вологде. 2015 г.

Когда идёшь по узкой берёзовой аллее к храму Рождества Богородицы, ничто не напоминает, что лежащий вокруг пустырь был когда-то кладбищем. Оно было закрыто властями в 1937 году, тогда же был закрыт и храм, а почти все его священнослужители были арестованы «как члены церковно-монархического контрреволюционного подполья». В 1939 году, уступая настоятельным просьбам верующих, власти разрешили возобновить церковные службы, и этот храм оставался единственным действующим в Вологде вплоть до 1946 года, когда была вновь открыта Лазаревская церковь. И сейчас, когда число приходов в городе достигло двенадцати, этот большой двухэтажный храм остаётся кафедральным собором Вологды. Прихожане хранят память о невинных жертвах большевистского террора: четверо клириков храма причислены к лику святых новомучеников и исповедников Российских.

Послевоенная история храма тоже полна трагических событий. Об этом периоде можно узнать из книги митрополита Таллинского и всея Эстонии Корнилия (Якобса) «О моём пути», изданной в 2009 году. Владыка, тогда отец Вячеслав, в 1951 году был назначен в вологодскую Богородицкую церковь пятым священником. Он вспоминает, что служение на Вологодчине стало для него серьёзной духовной школой. Светлые воспоминания сохранились у него о многих прихожанах, среди которых он упоминает в своей книге Галю Михальскую (Лукинову), тогда молодую девушку. Галина Галактионовна до сих пор поддерживает связь с владыкой Корнилием, ездит к нему в Таллин, недавно звонила, поздравляла его с 90-летием.

* * *

Галина Галактионовна Михальская. 2014 г.

Закончилась воскресная служба, мы с Галиной Галактионовной сидим на скамейке возле храма. Моя собеседница много лет проработала в нём старостой, и сейчас этот храм для неё – дом родной. Ей 76 лет, но по виду значительно меньше. Она всегда приветлива, бодра. В этом году снова, уже в пятый раз, собирается ехать во главе паломнической группы на Святую Землю.

– Отца своего я почти не помню, – рассказывает Галина Галактионовна. – Он пришёл раненый с фронта в 1943 году и через год умер. Мать одна растила меня, младшую сестру и брата. Помогала нам соседка Ирина Львовна, очень верующая женщина. Она-то и привела меня впервые в церковь. Мне было тогда 13 лет. Как-то вечером собрала она всех детей в нашем переулке и повела. Все ведь были крещёные: бабушки и дедушки постарались. В церкви электричества тогда не было, горели свечи, лампадки – синие, красные. Всё было так необычно, таинственно. До сих пор помню это чувство.

Мы жили на окраине, в Ковырино, а ходила я в 7-ю женскую школу, она была в центре, на улице Мира. Я по дороге в школу специально делала крюк, бежала через пустырь, чтобы только увидеть храм. Только взглянуть на него. А потом стала понемногу туда ходить. Ходила одна. В школе об этом узнали, вызвали маму, требовали, чтобы она образумила свою дочь. Мама была простой рабочей на стройке, в церковь не ходила, у неё была одна забота: как нас троих накормить да одеть. Она так и заявила в школе: «Вам надо, чтобы она не ходила в церковь, вы её и воспитывайте, а у меня и так хватает забот».

Сколько меня в школе ругали, сколько тюкали! Потом, уже в 90-е годы, я увидела в храме свою главную гонительницу – завуча Веру Анатольевну. Она подошла ко мне и сказала: «Какая ты молодец, Галя! Через все годы пронесла свою веру. Ты прости меня, что я тебя тогда ругала».

– Скажите, как вы, ещё ребёнок, при таком натиске устояли?

– Вы знаете, сама удивляюсь. Но чем больше меня ругали, тем сильнее мне хотелось в церковь. Сама не знаю почему. Как только время выдастся, бегу туда.

– Как вы стали духовной дочерью отца Вячеслава?

– Сидим мы как-то вот так же на лавочке с Верой Рафаиловной, и она мне говорит: «Галя, у тебя есть духовник?» А я и не знала тогда, что это такое. Мне было 14 лет. Выходит из храма отец Вячеслав, она к нему: «Батюшка, возьмите девочку себе в духовные чада». Он так посмотрел на меня внимательно, спросил, как зовут, и повёл через горбатый мост к своему дому. По дороге расспрашивал, как я живу, а потом сказал: «Когда надо будет, заходи. Мало ли, какая трудная минута, всегда можешь со мной поговорить». Ну вот, мы и приходили к нему домой. Домик был такой маленький, в три окошка, вросший в землю.

Галина Галактионовна открывает книгу митрополита Корнилия и показывает снимок, где отец Вячеслав сидит в окружении женщин и молодых девушек.

Отец Вячеслав Якобс с прихожанками
храма Рождества Богородицы.
Вологда. 1955 г.

– Вот это моя подруга Вера, она в 60-м году поехала в Троице-Сергиеву лавру и с тех пор там живёт. До последнего времени работала в пошивочном цеху, шила одежды для архиереев. А эта худенькая, симпатичная – Алевтина. Она, бедняжка, с восьми лет парализована. Мы её на коляске к храму привезём и на руках заносим на второй этаж. Я и по сей день за ней ухаживаю.

Отец Вячеслав часто ездил по районам, совершал требы. Сколько он прошёл километров! И зимой и летом – всё пешком, ну, где и на лошадке подвезут. Придёт в какой дом, отслужит молебен, а к нему со всей округи идут: кто крестить детей, кто причаститься. Народ в деревнях был очень религиозным. Матушка у него замечательная была, Татьяна Петровна. Мы придём, она чайничек поставит, угостит чем-нибудь. Она в Таллине закончила художественное училище и чудесные иконы писала. Больная она была, астмой мучилась. Мы уж помогали ей, как могли, с детишками нянчились. Двое деток у них было.

Батюшка нам книжки давал читать, ведь никакой церковной литературы тогда не было. У него большая библиотека была, он до войны в Эстонии жил, а там советской власти тогда не было. Можно сказать, за книги он и пострадал.

– Расскажите подробнее о его аресте.

– У батюшки была знакомая медсестра, и он как-то дал ей книжку почитать (книгу Н. А. Бердяева «Христианство и классовая борьба», изданную за рубежом. – В. Я.). А у той был муж военный, он тоже книгу читал и принёс её зачем-то в воинскую часть. Там увидели и сразу: «Откуда? Чего?» Ну и началась заваруха. За батюшкой начали следить. Мы как-то выходим из его дома, а на той стороне улицы стоят – нас фотографируют. Отец Вячеслав потом говорил, что большую роль здесь сыграл один священник, который был секретным сотрудником НКВД.

Арестовали его зимой 1957 года. А он уже собрался возвращаться в Эстонию, потому что для матушки в Вологде оказался неподходящий климат, ей становилось всё хуже. Началось следствие. Нас всех таскали на допросы, но никто против батюшки ничего не сказал. Ко мне приходили с обыском, искали книги. А когда стали забирать молитвослов, подарок отца Вячеслава, я вцепилась в него, кричу: «Не отдам, тащите вместе со мной, я по этой книге молюсь». Они отступились.

Суд был закрытым, но потом мы узнали, что нашему батюшке дали десять лет лагерей за хранение и распространение антисоветской литературы. Отправили его в Мордовию. Освободился он досрочно в 1960 году и поехал в Таллин к своим родным. Его очень опекал отец Михаил Ридигер – отец будущего Патриарха. Когда умерла матушка Татьяна, отец Вячеслав в Псково-Печерском монастыре принял постриг с именем Корнилий, а в 1990 году Патриарх Алексий Второй рукоположил его во епископа Таллинского и Эстонского.

– Как дальше складывалась ваша жизнь?

– Когда отца Вячеслава арестовали, у меня появилось огромное желание уйти в монастырь. Я ведь в Троице-Сергиеву лавру часто ездила, Верочке помогала в пошивочном цеху. И в Пюхтицах бывала, и в Почаеве, и к отцу Алипию ездила в Печоры. В общем, настрой был на монастырь… Мне было 18 лет, это был 1956 год. Я пришла к нашему владыке Гавриилу и говорю: «Благословите меня принять постриг». Владыка у нас был замечательным. К нему можно было зайти, если надо. Такие простые тогда были архиереи. Домик его стоял вот здесь, недалеко от храма, где теперь стоянка машин. У него в комнатке был шифоньер с большим зеркалом, он подвёл меня к зеркалу и говорит: «Посмотри на себя». Я говорю: «Я поняла, владыко».

– Наверное, он имел в виду, что вы, молодая, красивая, должны жить в миру?

– Он ещё добавил: «Примешь ты постриг, а монастыри закрываются, время сейчас такое. Что будешь делать потом? Выстоишь ли?»

Я года полтора выла. Замуж ведь я не хотела. А потом брат познакомил меня со своим другом. Помню, тот приходит ко мне знакомиться, приглашает в кино. Я говорю: «Я в кино не хожу». – «А куда ходишь?» – «В церковь». Он так удивился. Год он меня уговаривал за него выйти, и через год я согласилась… И до нашей золотой свадьбы он не дожил полтора месяца.

Епископ Вологодский Гавриил
(Огородников)

– Мы знаем, что у владыки Гавриила была непростая судьба. В Первую мировую он был офицером, отличился на фронте, потом служил у Колчака и с Белой армией ушёл в Китай. Там, в Харбине, был пострижен в монахи, потом вернулся в Россию. Скажите, как к нему относились прихожане?

– Владыку все любили. По средам он читал акафист Николаю Чудотворцу, и всегда был полный храм народу. Вообще людей тогда на службы ходило много. Из деревень много приезжало, прямо с вокзала шли в храм. По будням у нас служили в нижнем храме, по праздникам и воскресеньям – в верхнем. После службы все к владыке шли под благословение. Идёт он от алтаря, и для маленьких деток у него обязательно в кармане были просфорки, конфетки. Он по характеру был добрым. Как-то на день Ангела подарил мне белый пуховый платок. Сказал: «Носи, помни, что я тебя в монастырь не благословил». Я этот платок долго носила.

– Расскажите о той трагедии, что произошла в храме в 1959 году. Правда ли, что всё это было подстроено богоборцами?

– Это случилось в субботу вечером, накануне Вербного воскресенья. Я закончила смену на фабрике и собиралась на всенощную, но смотрю – не успеваю: уже, наверное, Евангелие прочитали. И поехала домой. А где-то в одиннадцатом часу стучится ко мне соседка, она в храм ходила. На ней лица нет, слезами захлёбывается: «Ой, что у нас случилось! Людей задавило до смерти, двадцать человек! Лежат, бедные, возле храма. “Скорая” там, милиция».

А произошло это так. У нас уборщица была, Александра, она же и звонариха. Отзвонила, стала спускаться и увидела, что провода горят, а может, просто дымятся. Она и закричала: «Горит!» И началась паника. Хотя пожара, собственно, не было. Те, кто стоял у солеи, бросились к выходу, сбивали тех, кто был на пути, бежали по людям. Особенно много задавили на лестнице. Протодиакон Анатолий кричал: «Не бегите, здание каменное, не может гореть!» А люди всё равно бежали. Вот что значит паника.

– А владыка где в это время был?

– Владыка продолжал елеопомазание. И люди подходили, видно, это были глубоко верующие. Но этот пример не остановил бегущих: люди обезумели.

На другой день служба была только в храме Святого Лазаря, там служил отец Геннадий Яблонский. Владыке запретили служить до суда. На суде его вины не нашли, вообще никого виноватым не признали, даже звонариху Александру.

– Но ведь кто-то был виноват в том, что неисправна оказалась электропроводка.

– Нет, ничьей вины не нашли. Но владыку от нас перевели в Астрахань, он стал епископом Астраханским.

– Когда вы стали работать в храме?

– В 1985 году я уволилась со швейной фабрики, стала петь на клиросе. Регентовал у нас отец Василий Павлов, тогда он был просто Василий Васильевич. Петь меня научил мой дедушка, он сам когда-то пел в сельской церкви. У меня дедушка с бабушкой были очень верующими, я их часто навещала в деревне. А в 1991 году отец Константин предложил мою кандидатуру на должность старосты, и члены приходского собрания за меня

проголосовали.

– Ваша молодость пришлась на годы хрущёвских гонений. Арестовывали священнослужителей, преследовали верующих, храмов было разрушено больше, чем при Сталине. Скажите, вы вспоминаете те годы как страшное время?

– Вы знаете, власти тогда были страшные, а люди были добрее, чем сейчас. Вот, например, нашу Алевтину мы отправляли на целый месяц в Лавру: посадим на поезд, коляску сдадим в багаж, а там её встретят знакомые – московские девушки, привезут в монастырь, ухаживают за ней. Сейчас такой доброты не найдёшь… Да, были у нас скорби, но сколько было радостного. Ездили по монастырям, в Лавре бывали часто. Жили мы там в тех кельях, что находились в стене, работали по послушанию. Много интересных людей встречали. Соберёмся вместе, рассказываем друг другу, что узнали нового, душеполезного, поём акафисты. И радостно было на душе!

Ещё фото:

Епископ Корнилий с Патриархом Алексием
на встрече с Патриархом Варфоломеем
в Москве. 1992 г.

Епископ Корнилий (Якобс). 1990 г.

Отец Вячеслав с семьёй
накануне ареста. 1957 г.

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →

Оглавление выпуска