От редакции: Несколько лет назад наша газета обратилась к читателям, рассказав о беде, постигшей православных в райцентре Лебяжье Кировской области. Сгорела с большим трудом построенная церковь. Сегодня, братья и сёстры, хотим рассказать о плодах, которые принесла ваша помощь.

К Николе Неопалимому

С годами всё труднее отправляться в дальние командировки, хотя и сейчас с удовольствием хожу в многодневные походы, подолгу пропадаю в тайге вдали от цивилизации. От друзей часто слышу: не страшно одному? а как же волки, медведи? – нет, в лесу мне не страшно. Страшно порой среди людей… Вдали от родных мест со всякими людьми приходится встречаться. Просишь помощи всех святых, в том числе покровителя путешествующих Николая Чудотворца. И чувствуешь её постоянно.

Мой путь лежит на юг Кировской области, в Лебяжский район, граничащий с Республикой Марий Эл. Край этот многонациональный, как и весь юг Вятского края, – русские сёла соседствуют с татарскими, удмуртскими, марийскими. Некогда на этих землях жили преимущественно марийцы, или, как ещё их называли, черемисы. К Московскому царству их присоединили во времена Ивана Грозного, после падения Казани. Марийские князьки были недовольны, и начались войны, получившие название «черемисских». Именно тогда стали появляться русские крепости в этом краю. В 1583 году был основан Козьмодемьянск, в 1584-м – Царевококшайск (ныне Йошкар-Ола), Яранск, Санчурск, а в 1605-м – Лебяжье. Вместе со стрельцами появились здесь и русские поселенцы. Большинство марийцев за прошедшие столетия приняли православие, но есть и язычники. Кроме того, в лебяжские леса бежали во множестве староверы, которые по-прежнему пытаются, насколько это возможно, соблюдать традиционный уклад.

* * *

От Кирова до Лебяжья 200 километров – 3,5 часа в пути. Пассажиры в основном простые деревенские женщины, разговаривают по телефону со своими родственниками о самых простых вещах. На автовокзале Лебяжья, куда я приехал уже поздно вечером, меня встретил местный батюшка, протоиерей о. Мирослав Рыжий, отвёз на постой в дом к Валерию Сергеевичу Роженцову, чтецу и звонарю Никольского храма. Предупреждённый священником, Валерий Сергеевич встретил меня как дорогого гостя. Затопил баню, усадил за стол. Живёт он один. Бывший учитель, директор школы, работал и в администрации района, сейчас на пенсии. Однако с раннего утра и до позднего вечера в делах и заботах. Мастер на все руки: и дом у него в образцовом порядке, и огород ухоженный. Рассказал мне много интересного и про свою землю, которую исходил со школьниками вдоль и поперёк.

Наутро смог и я оценить неброскую красоту села. Несмотря на позднюю осень и слякотную погоду, улочки – все на загляденье: аккуратные деревянные тротуары, дома огорожены палисадниками.

Своё нынешнее название село получило благодаря стаям белых лебедей, которые можно было увидеть за Вяткой. К 400-летию Лебяжья на историческом месте городища, вокруг которого разрослось село, была построена Николаевская часовня. В её основание заложили камни от восьми храмов района. На берегу возведена беседка с двумя летящими белыми лебедями над крышей. Пара лебедей красуется и на гербе района.

В основании Николаевской часовни – камни от восьми храмов

Беседка на берегу реки Вятки

Самым красивым зданием в Лебяжье был некогда старинный храм Николая Чудотворца. Его больше нет, но новая церковь тоже хороша. Идём туда вместе с Валерием Сергеевичем, отец Мирослав нас ждёт. Он рассказывает:

– Нашему району, когда начались гонения на Церковь, повезло меньше всего. У соседей по одному, по два храма действовали в советское время, у нас же снесли всё. Два священника, отец Василий Несмелов и отец Михаил Зырин, были расстреляны ещё в 1918 году. Последний, отец Пётр Марамзин, подвергался арестам, ссылкам. Принял постриг, стал игуменом Питиримом, после Лебяжья служил ещё в нескольких местах, умер в Нолинске в 1976 году.

Старинный храм Николая Чудотворца в Лебяжье

– Это ваша старинная церковь сгорела несколько лет назад?

– Нет. Прежний Николаевский храм был закрыт в 1934 году, а взорван ещё в 1937-м.

Рядом с церковью осталось старое церковное здание просфорни. До войны в нём размещалась контора НКВД, её сменил сначала детский дом, а потом детский сад. В 80-е за полным износом списали. Когда появилась церковная община во главе с Таисией Александровной Волгаевой, это здание, на которое власти уже махнули рукой, передали верующим. Начали строить при первом настоятеле отце Владимире Трухине, а достраивали при настоятельстве отца Михаила Рыжего: пристроили паперть, трапезную, поставили колокольню, провели воду, отопление. Строительство продолжалось с 1994-го по 2001-й, а в октябре 2001-го храм сгорел дотла. Утром пришли на пепелище и увидели единственно уцелевшую икону, кем-то подаренную сравнительно недавно, – Николая Чудотворца, прежде висевшую над входом в колокольню. Колокола расплавились, а у иконы лишь уголок обуглился. Этот образ прихожане назвали Николой Неопалимым. Он почитается, по молитвам перед ним получают просимое.

– Почему возник пожар, известно? – интересуюсь.

– Вероятно, подожгли, но кто – мы не знаем. Загорелось на колокольне, где ни электричества, ни отопления нет. Только всё полностью обшили и покрасили, застеклили колокольню – и тут… Даже печки новые не успели ни разу затопить. И пришлось нам взяться за строительство нового храма.

Отец Мирослав со звонарём Валерием Роженцовым перед новым Никольским храмом

Подходим к нему. За оградой, над входом в которую стоят два белых ангела, красуется прекрасный кирпичный Никольский храм. На луковках куполов на ярком осеннем солнце сияют кресты. Мощёные дорожки, деревянные лавочки, ухоженный зелёный газон, вдоль изгороди высажены голубые ели и стройные берёзы в золотом уборе.

– Вот эту альпийскую горку я придумал, – указывает батюшка на место, расположенное с левой стороны от входа. По центру из камней сложена горка с карликовыми насаждениями. – Пришлось камни с речки на тракторе да на «уазике» возить.

– Большой храм получился, – удивляюсь я.

– Поначалу денег хватило только на бечёвку, чтобы контур фундамента огородить. Огородили, поглядели – думаем, вроде как маленький получается. А когда построили, действительно, оказался большим. Строили по проекту Игоря Носкова, известного вятского архитектора. Он за Троицкую церковь в Омутнинске был награждён медалью Сергия Радонежского.

– Как вам удалось поднять храм всего за пять лет?

– С Божьей помощью, по молитвам нашего небесного покровителя Николая Чудотворца. Не мы, а сам святитель церковь строил.

Батюшка подводит меня к иконе Николы Неопалимого, которая стоит с правой стороны иконостаса за клиросом, и рассказывает удивительную историю возрождения сельской святыни. Созидалась она всем приходом с помощью неравнодушных людей и читателей нашей газеты, которые со всей страны присылали пожертвования.

Икона Николы Неопалимого, уцелевшая в пожаре

– До пожара настоятелем в Лебяжье был мой отец, протоиерей Михаил, – рассказывает батюшка, – а я тогда служил вторым священником. Когда церковь сгорела, отец очень тяжело это переживал и уехал в Омутнинск, стал там служить, а мы с матушкой остались.

Сначала новый храм хотели возвести на месте пожара, но там неудобно: строительной технике не развернуться. Решили строиться в том месте, где стоял храм, разрушенный после революции. Очень удобное красивое место, но жители, живущие рядом, были категорически против. Они на этом месте свои сараи поставили и за собственность встали горой. Буквально с топорами на нас бросались, говорили, мол, не дадим тут церковь строить.

Тогда мы встретились с главой района, и он предложил на выбор несколько других площадок. Мы выбрали голое поле на краю нашего посёлка, где тогда коровы и овцы паслись. Освятили закладной крест, стали молиться и приступили к строительству. Это была целая эпопея…

Отец Мирослав вздыхает, улыбается, словно не веря, что им удалось осилить столь большую стройку.

– Чтобы собрать деньги, – продолжает батюшка, – сами с матушкой ходили с ящиком по Лебяжью и соседнему Советску, по окрестным деревням. Обращались за помощью в разные газеты, особенно хорошо помогли читатели «Веры». Но основные пожертвования поступали из Москвы. Это знакомые моей мамы, которая тогда жила в столице, и знакомые их знакомых. Я сам неоднократно ездил в первопрестольную.

Постоянно читали акафист Николаю Чудотворцу. Ходили крестным ходом от молитвенного дома, обустроенного в бывшем магазине, к строящемуся храму. С собой носили колокол, звонили, когда шли по посёлку, чтобы пробуждать людей.

За первый год фундамент залили, потом стены подняли. Каждую весну мы вступали в строительство без гроша в кармане и не знали, что делать дальше. Только с помощью Божией и Николая Чудотворца тут всё и двигалось. За четыре года мы подняли храм до крыши, а сил уже совсем не оставалось, мы с семьёй который год обходились без отпуска, дальше речки никуда с детьми не выезжали. Одевали их в старые вещи, которые нам жертвовали, а дети уже стали подрастать.

Матушка очень долго занималась поисками оцинкованного железа для крыши. В итоге нам помог дальний родственник директора Лебяжской школы, живущий в Нижнекамске, а чтобы заплатить мастерам, мы продали свою машину. На пятый год мы решили достроить храм во что бы то ни стало. Взяли кредит в банке, я на себя его оформил, – 500 тысяч рублей на 15 лет. До 2022 года надо выплачивать. Но и эти деньги очень быстро разлетелись.

Семейная икона Столыпиных

…И тут матушке на день Ангела подарили икону её небесной покровительницы – святой Натальи. Она прочитала надпись на обратной стороне: оказалось, что эта икона семьи Столыпиных. Её подарила тёща Петра Аркадьевича, Наталья Нейдгард, внучка Суворова, своей внучке – дочке Столыпина Наталии.

Семейная икона Столыпиных – Адриана, Натальи и преп. Сергия Радонежского

Матушка стала искать наследников Столыпина, которым по праву должна принадлежать эта икона, и нашла их. Они-то, вернее, Фонд изучения наследия П. А. Столыпина нам и помог достроить храм, а также построить наш дом. Но об этом вам лучше с матушкой поговорить. Она моя первая помощница, очень деятельный человек: и с детьми занимается, и на клиросе поёт, и по приходам со мной ездит, воскресной школой руководит, страничку нашего прихода в социальных сетях ведёт. Вся бухгалтерия, переписка – всё на ней…

Священнический дом стоит рядом с храмом

Большая семья протоиерея Мирослава. Справа – матушка Наталья

Священнический дом стоит рядом с храмом за церковной оградой. Красивый, двухэтажный, просторный. Позже за обедом я спросил матушку об иконе.

– О, это удивительная история! – оживилась она. – Мне её подарил замечательный человек – священник Валерий, служивший в селе Порез Ундинского района. Он часто приезжал к нам в гости, а тут вспомнил, что у меня день Ангела и решил поздравить подаренным ему кем-то образом Адриана и Наталии. На этой небольшой овальной иконе святые написаны вместе с преподобным Сергием Радонежским. До поры до времени образ лежал у батюшки в храме на окне, и он даже не помнил, кто ему его подарил.

– Там, в Порезе, у отца Валерия старинный храм каких-то невероятных размеров, – добавляет о. Мирослав, – длиной 60 метров, шириной – 30, 75-метровая колокольня. Окна два метра в ширину. На одном из них эта икона и лежала – видимо, ждала своего часа. О её ценности отец Валерий даже не подозревал.

– 8 сентября 2005 года он мне её подарил, – продолжает матушка. – Я взяла образ в руки и прочитала на обратной стороне полустёртую надпись, что икона подарена Ольге по случаю рождения её дочери Наталии от бабушки, урождённой Нейдгард-Столыпиной. Я ещё подумала: не те ли это самые Столыпины, родственники нашего великого реформатора? Сразу же появилась мысль найти наследников Столыпина, которым эта икона принадлежит по праву, вернуть семейную святыню. Сначала я её повесила на стене в доме, но она мне покоя не давала, притягивала к себе, побуждая к поискам её настоящих владельцев. Она словно живая, будто тепло от неё идёт. Лики святых тонкого письма, а краски такие нежные-нежные. Образ чудотворный, не раз спасал жизнь как самой Наталье, так и Петру Аркадьевичу, на которого было совершено 20 покушений.

Я понимала, что найти потомков Столыпина будет нелегко, не знала, остался ли кто в живых. Сначала через знакомых в Москве вышла на скульптора Вячеслава Клыкова, который был близок к потомкам Царской Семьи. Позвонила ему, объяснила ситуацию. Он говорит: «Вы знаете, есть потомок Столыпина, внук, он живёт в Париже. Узнаю подробный адрес – сообщу вам». Попросил перезвонить через пару дней. А я закрутилась, у меня дела, дети, наверное, через месяц только позвонила. Ребята из его мастерской мне сообщают: «Извините, Вячеслав Михайлович умер, сердечный приступ». И у меня опять все нити оборвались.

Потом мы попытались найти владельцев через Интернет. На объявление откликнулись какие-то солидные мужчины, которые предложили обменять икону на хорошие деньги. Пришлось спрятать её. И тут батюшке звонит корреспондент газеты «Жизнь» из отдела сенсаций Анна, спрашивает, есть ли у нас на приходе какое-то чудо. Батюшка говорит ей: «То, что мы живём, – это уже чудо».

Я попросила трубку и рассказала об иконе. Журналистка предложила встретиться. А нам как раз надо было ехать в Киров, своих детей везти на архиерейскую ёлку. Там и договорились свидеться с Анной. Она подробно расспросила об иконе, сфотографировала её.

Через какое-то время после выхода статьи звонит нам и говорит: «Матушка, нашлись хозяева иконы. Сегодня из Москвы выехал научный сотрудник Фонда изучения наследия П. А. Столыпина Константин Ильич Могилевский. Он едет к вам, встречайте».

Константин Ильич историк, много книг написал про Столыпиных, потому он хорошо знал и об этой иконе – рассказал про её историю.

В 1906 году на Петра Аркадьевича было организовано одно из первых покушений. Террористы взорвали казённую дачу Столыпина на Аптекарском острове в Петербурге. Пострадало более 100 человек: 27 погибли на месте, 33 были тяжело ранены, многие потом скончались. У двенадцатилетней дочери Столыпина Натальи, которая чудом спаслась, оказались перебиты обе ноги. Врачи настаивали на срочной ампутации, так как кости были раздроблены во многих местах, но Пётр Аркадьевич упросил подождать хотя бы сутки и всю ночь молился у иконы Адриана и Наталии о спасении дочери и трёхлетнего сына Аркадия, который тоже пострадал. И произошло чудо: кости необыкновенным образом срослись, дочь пошла на поправку, и потом стала ходить, вопреки предсказаниям врачей. Прожила долгую жизнь.

П. А. Столыпин с дочерью Натальей, чудесно спасшейся во время взрыва

После убийства Столыпина образ вплоть до самой революции находился в литовском имении семьи, а потом, после его национализации и разграбления, был утерян, и никто не знал, где он находится.

Такая вот история.

Прямо от нас Константин Ильич позвонил 73-летнему внуку Столыпина Дмитрию Аркадьевичу во Францию и сообщил о находке. Оказывается, они эту икону долго искали. Дмитрий Аркадьевич очень обрадовался и поблагодарил нас. Я передала образ в Фонд изучения наследия П. А. Столыпина, который возглавляет замечательный человек Павел Анатольевич Пожигайло. И вот он уже через фонд помог нам и храм достроить, и дом поднять. Последние годы мы в старом детском саду жили, который на глазах разрушался. Даже мечтать не могли, что всё так чудесно сложится. Ведь на селе за девять месяцев построить такой хороший дом просто не реально.

– А икону передали внуку Столыпина? – спрашиваю матушку.

– К сожалению, вывозить икону за пределы страны нельзя, она считается национальным достоянием. Пришлось сделать копию, которую мы и подарили. Для передачи иконы Дмитрию Аркадьевичу меня вызвали в Париж. Всю материальную сторону взял на себя фонд. Они делали визы, заказывали билеты, сделали копию иконы.

В поездке по Франции меня сопровождали Константин Ильич и Анна Карпова, помощница президента фонда. В Париже мы пробыли два дня, после чего поехали на русское кладбище Сент-Женевьев-де-Буа, где похоронена Ольга Столыпина, жена Петра Аркадьевича. Там возложили цветы на могилку и посетили место последнего упокоения известных людей эмиграции. Семья Дмитрия Аркадьевича живёт не в самом Париже, а под Парижем, в местечке Лемож. Там у них своё поместье. Дмитрий Аркадьевич – сын того самого трёхлетнего Аркадия, который вместе со своей сестрой Натальей больше всех из семьи Столыпиных пострадал во время взрыва на Аптекарском острове. После революции он вместе с матерью, Ольгой Борисовной, и другими детьми эмигрировал во Францию. Там получил прекрасное образование, знал шесть языков, стал литератором и журналистом, работал в агентстве «Франс-Пресс». Во Франции написал и опубликовал книгу о своём отце и семье, которая называлась «От империи к изгнанию». Его сын, Дмитрий Аркадьевич, пошёл по стопам отца, тоже работал во «Франс-Пресс». Очень интеллигентный человек.

Матушка Наталья в поместье Дмитрия Аркадьевича Столыпина (на первом плане) во Франции

После кладбища мы выехали в город Лемож, где нас встретила жена потомка великого реформатора. Несмотря на преклонный возраст, она сама приехала на машине и отвезла в своё поместье в пригороде. Туда же вскоре приехала корреспондент Ася Емельянова для съёмки сюжета о передаче копии иконы. Нас очень тепло приняли, даже пели русские романсы за столом. Дмитрий Аркадьевич прекрасно говорит по-русски, жена его понимает, но не говорит. А вот дети Дмитрия Аркадьевича, их у него трое, уже по-русски не говорят. Он рассказал нам, как его бабушка с детьми в спешке убегали из России, взяв только самое дорогое – Библию. А вот семейные иконы пропали.

Икона была передана, и мы с чувством выполненного долга вернулись домой в Россию. Через год Фонд изучения наследия П. А. Столыпина подарил нашему храму копию этой иконы, ещё одну они подарили усадьбе, где Столыпин вырос. С этой чудотворной иконой руководители фонда путешествовали по всей России. Сейчас на месте взрыва на Аптекарском острове планируется построить часовню или храм в память о Петре Аркадьевиче, где образ Адриана, Натальи и преп. Сергия Радонежского будет главной святыней.

Храмовые иконы

С отцом Мирославом ходим по Никольскому храму. Он рассказывает о храмовых иконах, поскольку помнит историю каждой из них: как они появились, кем подарены, когда, по какому случаю.

– Когда у нас храм сгорел, – говорит о. Мирослав, – многие батюшки откликнулись, пожертвовали нам иконы для нового храма. Вот этот образ Казанской Божьей Матери нам благословил отец Анатолий из Троицкого собора Уржума. На зимнюю Казанскую он заблагоухал, видимо для нашего укрепления. А вот эта икона святого Митрофания Воронежского, которую подарила храму моя мама, мироточила…

Потом оказалось, что мама о. Мирослава – матушка Ирина – подарила храму не одну, а около десяти икон, в том числе Пантелеимона Целителя, Елизаветы Фёдоровны. Образ святого Аристоклия привезён из Афонского подворья в Москве, большие храмовые иконы были подарены настоятелем храма из подмосковного села Снегири.

– Занимаясь благотворительной деятельностью, мама была связана со многими столичными храмами и знакома с их священнослужителями, – говорит о. Мирослав. – Она выполняла разные богоугодные попечения. Скажем, ухаживала за стариками при храме Малое Вознесение на Большой Никитской. Настоятель отец Павел Вишневский смог создать там замечательный приход, в котором царила любовь.

– А вот эту икону Николая Чудотворца в позолоченной ризе подарил нам ликвидатор Чернобыльской АЭС, – продолжает батюшка. – Он отсюда родом, но сейчас живёт в Москве. Пообещал Богу, что если выживет, то купит икону святителя Николая и подарит нашему храму. Так и сделал. Он и сейчас жив, слава Богу.

Вот эти образа, великомученицы Варвары и Казанской Божией Матери, подарила нам раба Божия София из Подмосковья, ныне покойная. Они были совсем старые, я даже не хотел брать. А мама взяла и отнесла на реставрацию к одному московскому иконописцу. После реставрации их было не узнать. Когда я забирал, реставрировавший образа мастер Андрей попросил меня встретиться с его отцом, полковником КГБ, чтобы я постарался привести его к Богу – он никак не желал креститься. Сын очень переживал по этому поводу. Беседа состоялась, но не была успешной. Очень интересным, образованным человеком был этот полковник, много всего знал. «Я мог бы, – говорит, – покреститься, чтобы успокоить сына, но зачем же я буду обманывать его и себя, если у меня нет никакой веры». Так и умер некрещёным. После его кончины в память об отце Андрей написал для нашего храма вот эту икону мученика Уара, которому молятся за некрещёных, с изображениями по бокам небесных покровителей его родителей, чтобы мы молились за его отца.

– Батюшка, а разве за некрещёных в храме, тем более священнику, молиться можно? От некоторых батюшек с семинарским образованием я слышал, что даже за крещёных нельзя подавать записки и отпевать их, если они не ходят на службы.

– Мы молимся даже за скотов, а за некрещёных молиться не можем?! Странная идея. А как же святой праведный Иоанн Кронштадтский, просивший Бога за иноверцев – иудеев, мусульман, буддистов? А как же святитель Иннокентий Московский, который молился за язычников-алеутов, а Николай Японский?! Если бы они не молились за иноверных, их миссия не имела бы успеха. Я считаю такие мнения немилосердием. Какое право мы имеем судить, кто удостоится Царствия Небесного, а кто нет? Это Богу решать.

Крестный ход на Николу Вешнего

Отец Мирослав на праздник Николая Чудотворца после архиерейского богослужения говорит проповедь

– Я смотрю, рядом с храмом уже много новых домов построено?

– Да, когда мы храм возводили, рядом стали селиться люди. Вот этот переулок, Никольский, появился уже после строительства храма.

– А сколько жителей в Лебяжье?

– Менее двух тысяч. А в районе сейчас, хотя и прописано около восьми тысяч, реально проживает не больше пяти. Храм почти никогда полностью не заполнен, разве что на престольные праздники – на летнего и зимнего Николу. Людей с каждым годом всё меньше, а ведь, согласно переписи 1927 года, в районе жило 44 тысячи человек. С тех пор прекратили своё существование 146 деревень. Работы нет, перспектив никаких. По слухам, при бывшем губернаторе Никите Белых район даже хотели закрывать. Ещё в 1996 году, когда мы с матушкой приехали сюда, работал маслозавод, были колхозы. Сейчас на маслозаводе работы нет, действуют только частные лесопилки. Мы построили этот храм в надежде, что это будет вклад в будущее посёлка. Это родина моих детей, родина наших прихожан, им здесь жить. Если таких посёлков, как Лебяжье, не будет, то будет ли Россия… – с грустными нотками в голосе заключил отец Мирослав.

На следующий день мне довелось встретиться с главой района Александром Борисовичем Ожеговым – человеком верующим, деятельным, делающим всё возможное, чтобы возродить район и привлечь инвестиции. Отток населения, умирание деревень – это и его головная боль, поскольку это его родина. Но, оказывается, одного желания главы района для этого мало…

(Продолжение следует)

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска