Эти строки я пишу в неделю праотец. Сегодня по этому случаю читалось Евангелие от Луки: «Идите, ибо уже всё готово». Там Господь говорит о Себе. Он уже приготовил ужин, пригласил званых. Но под разными предлогами они отказываются, и тогда посылает за нищими, увечными, хромыми, слепыми, которые наполняют Его дом. «Сказываю вам, что никто из тех званых не вкусит Моего ужина, – говорит Господь, – ибо много званых, но мало избранных». Избранные – это не герои, чаще всего они были язычниками, иноверными.

Эжен Бёрна, «Притча о званых на пир»

Поэтому хочу обратиться к батюшкам, которые накладывают епитимьи, требуют исправиться и только тогда причащают Святых Тайн, словно это награда. Но ведь причастие – это ещё и верное средство для исцеления души и тела. Оно даёт силы побеждать грех, заметно, как люди светлеют, когда часто причащаются. Поэтому нужно не лишать причастия, а напоминать, что это кровь Божия, пролитая ради спасения нас, недостойных, это плоть, которой Он пожертвовал ради нас, распинающих Его, спящих, когда Он просит бодрствовать, ропщущих, вечно слабых и предающих. Для этого Он родился – помочь нам, слабым, для того зовёт нас.

Если говорить о слепых и хромых, то это мы – православные христиане, люди немощные и сознающие свою немощь, поэтому нам нужен Бог. Ко мне два раза в год приезжают дорогие мои бабушки, с которыми я вошёл в Церковь. И только сейчас заметил, что они какими вошли в храм, такими и остаются: капризными, суеверными, суетливыми, обидчивыми. Но, слава Богу, вкушают Небесного Хлеба, и, конечно, они избранные, и будущее их, по слову апостола Павла, вечная радость, и будет им так хорошо, что не приходило на сердце человеку, любящему Его. Конечно, они не богословы, но просты, как дети, которых и есть Царствие Небесное. А вот богословы по любопрению нередко лишь запутывают святой народ, впадают не просто в осуждение, но и во вражду, мутят разум, теряют порой и стыд, и субординацию, заболевая манией величия. Мысли о покаянии в таком состоянии на ум не приходят. Званы были, но не идут. Бедные!

Существует мнение, что богословие – это наука. Другие полагают, что это откровение. Конечно, если есть учебники по богословию, то наука. Но хорошо, если человек, получивший духовное образование, получал бы и откровение, подобно апостолу Павлу, который, уже будучи проповедником Христа, лишь через десять лет служения проникся духом ещё нигде не записанной православной догматики.

Много нужно потрудиться для этого. В давние времена людей крестили и принимали в верные после оглашения, которое длилось порой и десять, и пятнадцать лет. То есть человек уже не сомневался в вере, выстрадал её и только тогда принимал крещение, возлагая на себя бремя Христово. Сейчас же люди, получив иной раз духовное образование, становятся священниками и попадают в реальную приходскую действительность – и тут разочаровываются в Матери Церкви, в священноначалии, снимают с себя священный сан. Они не дотерпели, забыли слова Спасителя: «Претерпевший же до конца спасётся». Конечно, у нашей церковной организации много проблем, и их не может не быть, так как Церковь наполнена грешниками, ради которых и пришёл Господь. Но мне кажется, если бы они побыли послушниками, потрудились на скотном дворе, в трапезной, познали, что такое тяжёлый каждодневный труд, научились терпеть, то обрели бы смирение, а с ним и Божественное откровение. Но как мне, окаянному грешнику, относиться к собратьям-грешникам? Конечно, любить и молиться. Особенно за упрямых, за гордецов – в любом чине и сане.

Сегодня исполнилось 25 лет со дня моего рукоположения в священный сан. Телесно я ветшаю, старею, а вот душа молодеет, и мне так легко и радостно живётся, как никогда прежде за прожитые 72 года. Я монах, Господь попустил – и мир изблевал меня. А потом Он дал мне послушание молиться за этот мир – недобрый и даже злой, населённый вечно спешащими на работу, в детский сад, на зрелище, часто враждующими между собой грешниками, не знающими ни Бога, ни Его храма.

По утрам с радостью и торжественным благоговением зажигаю лампады. Не спеша готовлю храм к литургии – главному событию дня, ко встрече с невидимым, но присутствующим на службе Христом, чтобы помолиться за ближних, за себя, за весь мир. У меня пневмония, ковид хотя и не нашли, но с этим большая путаница, поэтому служим только с теми, с кем прежде общались. Нас мало. Матушку Марию забрали в больницу, у неё точно ковид, нас стало меньше. Всё занесено вокруг храма снегом, чистить некому, только наш пёс Рекс натаптывает тропы, по которым мы передвигаемся. Но службы не прекращаем. «Хочу разрешиться и быть со Христом, но поскольку я вам ещё нужен, я принимаю эту жертву и поживу ещё ради вас», – написал почти две тысячи лет назад апостол Павел. Монашество – это состояние, когда ты уже не жив для мира, но ещё не мёртв для будущего века: ещё дышу, но райскую сладость уже получаю. Берегите монахов – они соль земли.

В прошлом году у нас на Рождество кипела жизнь. Приехало много взрослых, даже детей привезли на долгую ночную службу. К моему удивлению, они не спали, разве что иногда недолго дремали, а всё остальное время стояли и молились. Есть у нас Женя – ему пять лет. Родители утром только собираются его будить на службу, а он уже проснулся, ангел разбудил. Стойкий парень. Уже в три года, помню, к образу Ксении Блаженной подойдёт, бывало, оглянется, лобиком приложится, что-то начинает шептать. В этом году детей не будет, но мы всё равно рядом, на связи – и молитвенной, и человеческой. Мы ничего не должны пугаться, с нами Христос, Бог наш.

Поздравляю всех боголюбцев с Рождеством Христовым, всем вам желаю доброго здоровья, многих и благих лет. «Рождество Твое, Христе Боже наш, возсия мирови свет разума: в нем бо звездам служащии, звездою учахуся, Тебе кланятися Солнцу правды, и Тебе ведети с высоты Востока. Господи, слава Тебе!»

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска