Помнится, в неофитской нашей юности произошёл с моей подругой Диной такой случай. Её заприметил один стихарник, Дима, и стал оказывать вполне себе серьёзные знаки внимания. Конечно, по мере сил и возможностей. То иконку бумажную с двойным смыслом подарит (а на ней обязательно парные святые типа Петра и Февронии или Адриана и Наталии), то большую просфору персонально ей вынесет. И взгляды соответствующие, смиренно-целомудренные, которые шли обязательно в комплекте с розовеющими ушами.

Дина – что правда, то правда – была просто одна к одному вылеплена для Димы. Оба ростом невысокие, оба брюнеты, да ещё и носы у обоих внушительные. И даже имена у них были с общими буквами. Короче, перст судьбы не заметил бы только слепой.

Дина тогда моталась по церкви с чётками, сделанными из фальшивого материнского жемчуга, и тщательно вычитывала по ним Богородичное правило. А в пылу духовного рвения после службы иногда подметала церковный двор.

Дима как бы между прочим фланировал по тому двору и спрашивал:

– Не помочь ли чем?

В итоге настал час Х, и Дима, пылая ушами цвета знамени победившего пролетариата, родил сакральную фразу:

– Давай сходим на той неделе в кафе. Как раз пост кончился.

Дина тряхнула чёлкой и согласилась.

Потом мне было подробно доложено о походе в кафе.

Филипп Кубарев. «Новый Арбат»

– Слушай, этот Дима какой-то чокнутый, – рассказывала Дина, нервически теребя пуговицу на куртке. – Заказал нам мороженое и сразу к делу. «Я, – говорит, – в семинарию хочу поступить. Буду священником. Мне матушка нужна. Обязательно». Ну, я киваю, конечно. Думаю, вот-вот в любви объяснится. Нифига! «Я, – говорит, – всё решил насчёт тебя. Только несколько вопросов осталось прояснить. Можно прямо сказать?» «Давай, – говорю, – мы ж друзья». – «Ты готовить умеешь?» «Умею», – говорю. «А что именно?» Ну, перечислила я ему: сациви, аджабсандал, чакапули, салаты разные. Он покивал. Понравилось ему это. Потом спрашивает: «А ты девственница или нет? Мне точно надо знать. Иначе в священники не посвятят».

Я обалдела: «Ты сам должен понять по моему виду, кто я».

(А Дина на момент описываемых событий была девственница со знаком качества, даже без платонической любви и робких поцелуев в прошлом.)

А этот дебил ещё говорит: «А как понять? Я не разбираюсь». Короче, я его отшила и сказала, что знать его не хочу. Вышла из кафе на нервах.

Дима истолковал её гнев по-своему и с тех пор резко перестал таскать просфоры, а иконки и подавно. Дина, завидев Диму с подносом для пожертвований, резко отворачивалась и отходила в сторону.

Потом оба они в разное время ушли из Церкви. Как сложилась жизнь у Димы, не знаю. А Дина вышла замуж и благополучно живёт в невенчанном браке по сей день, закручивая лечо и аджику и периодически устраивая генеральные уборки дома. Её мужу не пришло в голову спрашивать на первом свидании, кто она. Он был человек многоопытный и по признакам, известным одному ему, мог определить, кто перед ним. Излишне говорить, что из Дины вышла образцовая жена и мать.

Думаю, и с Димой бы у них всё могло сложиться прекрасным образом, если бы не тот вопрос в лоб.

Как всё-таки важно развивать в себе шестое чувство, а не спешить с придуманным заранее вопросником.

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска