Раскинулось море широко

Существуют песни, услышав несколько слов из которых, практически любой слушатель может подпеть, бывает, даже неожиданно для себя. Мелодии и слова как бы носятся в воздухе, и их не надо вспоминать.

Грустную и волнующую песню на слова Зубарева «Раскинулось море широко» не только поют, но и по-прежнему сочиняют на известную музыку Гурилёва новые слова. Так продолжается примерно с 1907 года. А много ли мы знаем об участниках печальных событий, произошедших на неизвестном корабле много лет назад и воспетых многими поколениями моряков и не только? Подозреваю, что немного. Песня настолько хороша и сильна, что просто растворяешься в ней, не успев подумать, о чём она.

Моя первая школьная учительница называла эту песню революционной. И добавляла: «Вот как царизм издевался над рабочим классом!» Долгих 38 лет я не задумывался над этой характеристикой, просто слушал, грустил и наслаждался. Недавно я прочитал текст песни (именно не услышал, а прочитал) и, заинтересовавшись, предпринял небольшие исследования произведения с точки зрения фактографии. У меня получилось что-то вроде развёрнутого глоссария.

Раскинулось море широко

Раскинулось море широко,
И волны бушуют вдали…
Товарищ, мы едем далёко,
Подальше от нашей земли.

Не слышно на палубе песен,
И Красное море шумит.
А берег – суров он и тесен,
Как вспомнишь, так сердце болит.

«Товарищ, я вахты не в силах стоять, –
Сказал кочегар кочегару. –
Огни в моих топках совсем догорят,
В котлах не сдержать мне уж пару!»

Товарищ ушёл, он лопату схватил,
Собравши последние силы.
Дверь топки привычным толчком отворил,
И пламя его озарило.

«Нет ветра сегодня, нет мочи стоять,
Согрелась вода – душно, жарко.
Термометр поднялся аж на сорок пять,
Без воздуха вся кочегарка».

Окончив кидать, он напился воды –
Воды опреснённой, нечистой.
С лица его падал пот, сажи следы.
Услышал он речь машиниста:

«Ты, вахты не кончив, не смеешь бросать,
Механик тобой недоволен.
Ты к доктору должен пойти и сказать.
Лекарства он даст, если болен».

На палубу вышел – сознанья уж нет,
В глазах у него помутилось.
Увидел на миг ослепительный свет…
Упал, сердце больше не билось.

Всю ночь в лазарете покойник лежал,
В костюме матроса одетый.
В руках восковую свечу он держал –
Воск таял, жарою согретый.

К ногам привязали ему колосник,
Простынкою труп обернули.
Пришёл корабельный священник-старик,
И слёзы у многих сверкнули.

Был тих, неподвижен в тот миг океан,
Как зеркало, воды блестели.
Явилось начальство, пришёл капитан,
И «вечную память» пропели.

Напрасно старушка ждёт сына домой,
Ей скажут – она зарыдает.
А волны бегут от винта за кормой,
И след их вдали пропадает.

Сначала выделим действующих лиц, как это делают авторы при написании пьес: 1. Корабль. 2. Кочегары. 3. Машинист. 4. Механик. 5. Доктор. 6. Священник. 7. Капитан. 8. Мать-старушка.

Корабль

Корабль, и мне кажется, это всё-таки именно военный корабль, а не торговое судно. Это можно предположить по упомянутому составу команды. Судовой врач и судовой священник были только на крупных военных кораблях. Коммерсанты в целях экономии обходились без таковых. На крейсере был один священник и один врач. На миноносце был только фельдшер, священника не было совсем. На броненосцах было как минимум два врача и два священника. Возможно, корабль вышел с какой-нибудь черноморской базы флота – в Красное море заходили черноморские корабли. Корабль имеет паровую машину и винтовой движитель (след винта за кормой). Из этого можно примерно определить время происходящих событий – начало XX века. Из истории мы знаем, что часть 2-й Тихоокеанской эскадры адмирала Рождественского шла на Дальний Восток, чтобы принять участие в Цусимском сражении, через Суэцкий канал и Красное море.

Вторая Тихоокеанская эскадра в Порт-Саиде на входе в Суэцкий канал (фото с сайта tsushima.su)

Корабль был спущен, скорее всего, в конце XIX века. Такие выводы можно сделать по отсутствию механического углеподатчика угля – стокера («дверь топки привычным толчком отворил, и пламя его озарило»).

Кочегары

На службу царю и Отечеству брали мужчин с 20 лет. Срок службы был 10 лет, из них 7 лет в действительной и 3 года в запасе. Для сравнения: в сухопутных войсках срок был 15 лет, из которых 6 лет в действительной и 9 лет в запасе. Минимальный рост рекрута составлял 152 сантиметра. Трудно поверить в то, что в кочегары могли взять столь малорослого новобранца – таких обычно вообще на флот не брали, оставляли на берегу. Кочегаров на корабле было много. Так, в романе Л. С. Соболева «Капитальный ремонт» на описанном линкоре было 32 кочегара. Кидать уголь в громадную раскалённую топку, когда рядом гудят и пышут жаром ещё десятки топок – а на крейсере, например, было до 24 котлов, – очень тяжёлая работа. Загружать топку углём – это совсем не то, что просто кидать уголь в кучу. Уголь должен распределяться равномерно по всей площади колосников, только тогда горение будет ровным и топливо станет сгорать с наибольшей пользой.

В кочегарке вентиляция только принудительная, воздуходувки гонят воздух с палубы. Учитывая, что в песне упоминается Красное море, можно предположить примерную температуру воздуха возле Африки. В тексте есть и упоминание температуры в трюме – плюс 45! При такой жаре матросы беспрерывно кидали уголь в топки. Даже если предположить, что вахта была минимальной, т.е. два часа тяжёлой работы в душном помещении при 45-градусной жаре, то смертельный исход не кажется странным.

Кочегары на кораблях были наиболее необразованными и потому легко заменяемыми членами команды. Адские условия службы и работа большой спаянной группой, сознание, что хуже уже не может быть, делали кочегаров сплочённым организмом. Если на корабле поднимался мятеж, они непременно были его участниками. На «Потёмкине» кочегары были одной из основных революционных групп.

Машинист

Котельный машинист – специалист по обслуживанию судовых паровых котлов. Это уже унтер-офицерская должность.

Обычно в машинисты попадали квалифицированные рабочие, уже имеющие опыт работы с котлами. Случалось, машинистами служили вольноопределяющиеся, имеющие подходящее образование. Старших машинистов ещё называли кондукторами. Машинист был непосредственным начальником над кочегарами. В сцене, описанной в песне, машинист-унтер поступил строго по уставу – в незнании устава его никак нельзя заподозрить, как и в отсутствии совести тоже. Видно, некем было подменить заболевшего – другая вахта отстояла свои два часа в таких же адских условиях. Возможно, многие товарищи отстояли из самых последних сил, а через небольшое время им опять к топкам! Машинисты ко времени достижения кондукторского звания были уже опытнейшими моряками. Жизнь их в основном проходила не с офицерами, а с «нижними чинами». При бесчеловечном отношении к подчинённым могла приключиться любая неприятность: мог лом упасть на изверга али углём засыпать насмерть. Морскую честь унтеры хранили ничуть не хуже, чем их высокоблагородия, подчинёнными командовали по чести и уставу и жизнь свою не отделяли от жизней всей трюмной команды.

Механик

Механики русского флота выбирали свою профессию, совмещая любовь к технике и любовь к морю. Карьерные соображения не играли решающей роли. Перспективы продвинуться не были блестящими, даже звания присваивались специальные, не совсем военные: инспектор механической части, флагманский инженер-механик… В морское военное инженерное училище принимали не только дворян, поэтому высшая морская и вообще военная бюрократия, естественно полностью дворянская, пыталась насаждать деление на касты: строевики-штурманы, артиллеристы… и чёрная кость – механики. Даже долгое время носить саблю с парадной формой механики не имели права.

Роль механиков на корабле была огромна и становилась всё больше. Нередко им приходилось не только выполнять свои прямые обязанности, но и тактично, чтобы соблюсти морские приличия, поправлять капитана, предостерегая его от ошибочных команд, могущих нанести непоправимый вред кораблю.

Морское министерство только к 1913 г. механиков полностью уравняло в правах и привилегиях с остальными офицерами, включая и морские чины. Они гибли в боях ничуть не меньше остальных, может, даже чаще. Трюмная команда под руководством механиков и кондукторов до последней возможности боролась за живучесть гибнущего корабля. На то, чтобы занять место в шлюпках, не хватало времени – корабль переворачивался или быстро уходил под воду, нельзя было даже просто кинуться за борт.

В Цусимском сражении Россия потерпела поражение, но не механики. Можно осудить царизм, командование, революционную ситуацию, но никак не механиков. Они выполнили труднейшую задачу – обеспечили работу механизмов на кораблях, не предназначенных для столь дальних переходов. Эскадра к моменту встречи с японской эскадрой адмирала Того уже преодолела более 20 000 км и сразу вступила в бой. Практически без ремонтов в условиях базы эскадра смогла добраться до Цусимы. Можно только представить, какого труда и знаний стоило, чтобы поддерживать корабли в боеспособном состоянии.

Морской священник

Видным представителем корабельных священников был отец Аввакум. В 1852 г. о. Аввакум был послан как переводчик китайского языка в составе экспедиции в Японию, возглавляемой генерал-адъютантом Е. В. Путятиным, для установления отношений. В экспедиции о. Аввакум исполнял обязанности корабельного священника на фрегате «Паллада». «Фрегат “Паллада”» – известнейшее произведение Ивана Гончарова, тоже участвовавшего в этом плавании. Впервые о. Аввакум упомянут в письме из Портсмута (Англия), куда «Паллада» пришла под праздник Рождества Христова 1852/53 года. «В первый день праздника была церковная служба, потом общий обед, – сообщал Иван Александрович. – На палубе ветер чуть с ног не сшибает; уж у отца Аввакума две шляпы улетели в море, одна поповская, с широкими полями, которые парусят непутём, а другая здешняя».

Члены экипажа мужественно переносили тяготы долгого путешествия с его неизбежными лишениями. 6 сентября, в воскресный день, о. Аввакум занёс в свой дневник скорбные строки: «В 6 1/2 часов обедня. По окончании оной при подъёме стеньги один матрос, Борисов Адриан, свалился с салинга на палубу, ушибся ужасно, поднят без чувств; пущена кровь, пришёл в чувства, приобщён Святой Тайне. В 1 1/3 часов умер». Далее: «7 сентября. Понедельник. В 5 часов утра обедня и отпевание матроса; всё это кончилось в 7 часов».

Вот ещё одно сообщение, датированное 13 ноября: «Поутру отпел панихиду по князю Урусову» (мичман на «Палладе»). Но члены экипажа не роптали на судьбу, смиренно вверяя свои жизни Промыслу Божию. «Исполнился год нашему путешествию. Обедня и благодарственный молебен», – записал о. Аввакум в своём дневнике 7 октября.

Права и обязанности морских священнослужителей были определены Морским уставом 1720 года и Инструкцией флотским иеромонахам 1721 года. Что же входило в круг обязанностей священника на корабле?

  1. Совершение ежедневных молитв и богослужений. Совершались три молитвы: утренняя, дневная и вечерняя, когда позволяла погода.
  2. Другой не менее важной обязанностью было наблюдение за больными. Так, пункт четвёртый главы IX Морского устава гласил: «Должен посещать и утешать больных и иметь попечение, дабы без причастия кто не умер, и подавать сведения капитану о состоянии, в котором их находит».
  3. Личным примером показывать образ правильного христианского жития: «Содержать себя в добром порядке в образ другим».

Русская Православная Церковь строго следила за тем, чтобы корабельный священник был не только лицом, отправляющим богослужение и причащающим больных, но и тем человеком, который был бы образцом для подражания для членов экипажа во всех проявлениях жизни, будь то отношение к еде или отношение к противоположному полу, ведение бесед или чтение книг и т.д. Если священник нарушал это правило, то его ждало суровое наказание.

Каждому флотскому священнику полагалась на корабле отдельная каюта, а обер-иеромонаху, если он жил на корабле, – особая обер-иеромонашеская каюта. Если сначала каюта морского священнослужителя располагалась выше капитанской, то затем ей стали отводить место рядом с помещением команды, для того чтобы священнослужителю можно было вести как можно чаще беседы с командой, находиться в непосредственном контакте с матросами, в том числе и во внеслужебное время. В этих целях священнослужителя никогда не селили с кем-либо вдвоём. Флотскому иеромонаху была положена шлюпка. Согласно Морскому уставу, он мог приставать к кораблю с правого борта. Традиционно этой чести в то время удостаивались лишь флагманы, командиры кораблей и офицеры, имевшие георгиевские награды.

Многие иеромонахи нелегко расставались с флотом, а служба на кораблях в течение пяти-семи лет считалась обычным делом. Духовенство привлекали сравнительная свобода и независимость от духовного начальства, особенно когда корабль находился в плавании, отсутствие монастырского режима. Следует отметить, что ряд иеромонахов смотрели на флотскую службу как на очередную ступеньку в своей духовной карьере, к получению епископского сана.

Одним из важных направлений деятельности морских священнослужителей была работа по поддержанию на должном уровне, укреплению и распространению боевых традиций. Значителен подвиг архимандрита Георгия, благочинного над флотским духовенством в Севастополе в годы Крымской войны (1853–1856 гг.). «Отец Георгий в ходе героической обороны Севастополя ежедневно совершал Божественные литургии на корабле “12 апостолов”, а на бастионе 38-го флотского экипажа в Севастополе под неприятельским огнём напутствовал раненых и умирающих. Его признали адмиралы Нахимов и Берг. За этот подвиг он был награждён золотым наперсным крестом на Георгиевской ленте».

Согласно руководящим документам, место священнослужителя в бою находилось на передовом перевязочном пункте, который зачастую обстреливался так же, как и боевые орудия и укрепления. Однако во время боя священнослужители не всегда неотлучно находились вместе с доктором в лазарете. Если того требовала обстановка, пастырь выходил на палубу и помогал морякам словом и делом – напутствовал их, отпевал умерших, воодушевлял и подбадривал, а иногда выполнял роль подносчика снарядов при каком-либо орудийном расчёте.

Многим хорошо известен незабываемый подвиг крейсера «Варяг» под командованием капитана 1-го ранга В. Ф. Руднева в неравном бою 27 января 1904 года у Чемульпо, однако не все знают о том, что однофамилец командира «корабельный священник о. Михаил Руднев во время жестокого боя ходил по залитой кровью палубе и воодушевлял офицеров и матросов».

Незабываем подвиг иеромонаха Антония, корабельного священника минного заградителя «Прут». «29 октября 1914 года “Прут” следовал из Ялты в Севастополь, имея на борту семьсот десять мин. У траверза мыса Фиолент он был перехвачен немецким крейсером “Гебен”, который осуществлял крейсерство на Чёрном море. Видя то, что выброситься на берег не удастся (артиллерийское вооружение “Прута” было столь ничтожным – восемь 47-мм орудий и один пулемёт, что о бое с “Гебеном” не было и речи), было принято решение открыть кингстоны и затопить корабль. Видя, что минный заградитель не собирается сдаваться, “Гебен” осыпал его градом снарядов, нанеся сильные повреждения тонущему кораблю…

Отец Антоний (Смирнов), корабельный священник минного заградителя «Прут»

Отец Антоний появился на верхней палубе… и, приблизившись к борту, простёр руки к небу, словно призывая милосердие Божие на всех гибнущих, умирающих и страдающих своих духовных детей. “Батюшка! Спасайтесь!” – кричали ему со шлюпок. Но о. Антоний не обращал внимания. Он молился… Затем, высоко подняв крест, стал быстро-быстро благословлять всех вокруг… Вихрь дыма застлал место, где только что стоял батюшка, больше никто его не видел… 80-летний, белый как лунь, иеромонах Антоний не пожелал в минуту гибели родного корабля расстаться с ним и погиб с крестом в руках, до последней минуты благословляя свою паству». Священник, много раз совершавший обряд похорон в море, сам был принят морем.

Вот как описывает современник похороны на корабле: «Тело умершего или погибшего моряка зашивали в парусину, к ногам прикрепляли груз, после чего покойника помещали на специальной чисто обструганной доске, выносили на шканцы, ставили на небольшое, специально сооружённое для этого случая деревянное возвышение и покрывали Андреевским флагом… Корабельный священник производил обряд отпевания. С началом отпевания флаг приспускался до половины. По окончании этого церковного обряда под пение “Со святыми упокой” тело вместе с доской подносили к борту ногами вперёд. По сигналу горниста доска приподнималась, и тело соскальзывало за борт из-под флага; одновременно судовой караул производил троекратный залп. Флаг поднимался до места. На церемонии обязаны были присутствовать все офицеры и матросы, не занятые службой, что символизировало признание того, что перед Богом и смертью все равны».

Врач

Врач относится к командному составу корабля. Санитарная служба обеспечивает охрану здоровья и лечение экипажа, санитарное состояние судна и возглавляется старшим судовым врачом, он подчиняется капитану.

Обязанности: 1. Обеспечивать соблюдение на судне гигиенических и санитарных правил; проводить санитарно-гигиенические и противоэпидемические мероприятия, докладывать капитану о случаях инфекционных и массовых заболеваний. 2. Оказывать лечебно-профилактическую медицинскую помощь лицам, находящимся на судне, а при необходимости – членам экипажей других судов; ежедневно проводить приём больных 3. Осуществлять повседневный контроль за хранением провизии и неснижаемого запаса, качеством питьевой воды. 4. Осуществлять обучение экипажа способам оказания первой медицинской помощи, обеспечивать организацию своевременного прохождения экипажем медицинских осмотров и требуемых прививок. 5. Обеспечивать своевременное проведение дератизации и дезинсекции судна; следить за соблюдением международных, национальных и местных санитарных правил. 6. Осуществлять приём, учёт и расходование лекарств и наркотических средств. 7. Участвовать в составлении меню, контролировать качество продуктов, их калорийность и приготовление пищи. 8. При приходе (отходе) судна в порт осуществлять выполнение карантинных мероприятий.

Флотские врачи продолжали лечить людей и после службы. Оба врача крейсера «Варяг» были скромными умелыми представителями своей профессии. Старший врач М. Н. Храбростин в 1906 г. вышел в отставку и поселился в с. Кесьма Тверской губернии, где работал сельским врачом. Умер он в 1915 году, прожив 63 года. Похоронили его во дворе больницы.

Доктор медицины Михаил Николаевич Храбростин (фото с сайта vesyegonsk.tverlib.ru)

Младший врач «Варяга» М. Л. Банщиков был награждён высшими наградами и царского, и советского правительства. В 1904 г. за мужество и героизм в бою при Чемульпо он, как и все офицеры, получил орден Св. Великомученика Георгия Победоносца IV степени, а в 1944 г. – орден Ленина за героический труд в блокадном Ленинграде.

Капитан

Капитан отвечает за всё происходящее на корабле, любая оплошность члена экипажа будет поставлена капитану в вину как личное упущение. Никто на корабле не вправе не исполнить приказ капитана.

Вот как выглядят произошедшие песенные события в свете прав и обязанностей капитана. Кочегар не мог бросить вахту – капитан вправе объявлять авральные и аварийные работы; никто из находящихся на борту лиц не вправе отказаться от участия в них или закончить их раньше установленного срока. Капитан имеет право в случае опасности для судна, людей и груза либо для оказания помощи другому судну устанавливать режим работы главной силовой установки с превышением установленных норм, принимая ответственность за последствия на себя. Кочегар погиб – капитан во время плавания удостоверяет завещания лиц, находящихся на борту судна. С прибытием в порт такое завещание должно быть оформлено в законном порядке.

Если, по мнению капитана, судну грозит неминуемая гибель, он принимает меры к спасению пассажиров, после чего разрешает экипажу оставить судно. Капитан оставляет судно последним, приняв все меры к спасению судового, машинного журналов и журнала судовой радиостанции, а также карт данного рейса, других документов и ценностей. В случае гибели судна, куда бы ни был доставлен его экипаж, капитан сохраняет все права и обязанности в отношении лиц, находившихся на судне до его гибели. Если в результате спасения экипаж доставлен в иностранный порт, капитан должен принять меры к скорейшей доставке его в порт приписки.

В случае с крейсером «Варяг» и канонерской лодкой «Кореец» капитан Руднев принял решение вступить в неравный бой, а когда продолжать битву было уже немыслимо, отдал команду затопить корабли. Принимая решение, тем самым капитан снимает ответственность со всех своих подчинённых. Стать капитаном невозможно было, не пройдя положенные служебные ступени и не выполнив морской ценз, а это многие годы в море. По знакомству можно было попасть на корабль, идущий в дальний поход. Проплавав несколько лет, можно было, вернувшись, рассчитывать на получение следующего чина. Дальше – опять много раз в поход, и только потом появляется надежда стать капитаном. Поставить на эту должность неподходящего человека – значит потерять корабль. В истории остаются капитаны. Капитана помнят, а старпома или механика – нет.

Мать-старушка

Этот персонаж сохранился почти во всех переделках песни, по-другому и быть не могло. Мысли о матери согревают сердце и укрепляют волю в трудные минуты любого человека. Эта мать не дождалась. Теперь посмотрим, чем государство могло отчасти помочь пережить матери утрату сына. Вот как трактует устав.

Нижние чины, сделавшиеся во время состояния на действительной службе неспособными к продолжению оной, в случае неспособности их к личному труду, получают от казны по три рубля в месяц; те же из них, которые будут признаны требующими постороннего ухода, размещаются по богадельням. Семейства воинских чинов, убитых, или без вести пропавших на войне, или же умерших от ран, призреваются на основании особого о них Положения.

Если из семейства, состоящего из отца или матери-вдовы с детьми либо из деда или бабки с внуками, убудет по какому-либо случаю единственно способный к труду член семьи, то один из находящихся на службе членов такого семейства увольняется с действительной службы.

* * *

Прекрасная песня осталась такой же печальной, но, узнав побольше о моряках и времени, когда погиб кочегар, впечатление изменилось. Вместо замученного неволей и офицернёй кочегара мы увидели геройскую смерть русского моряка. Он до конца выполнил свой долг перед Отечеством. Рядом с ним несли вдали от родных берегов свою нелёгкую вахту другие русские моряки. Каждый на своём месте служил честно, как и положено. Великая песня и сегодня может быть примером и помощником в тяжёлой службе на кораблях. Даже самый могучий авианосец по сравнению с океаном всего лишь песчинка. Не техника, а только воля человека может бороться со стихией.

Михаил ДМИТРЕВСКИЙ

 ← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска

2 комментариев

  1. Владимир:

    Вряд ли это был военный корабль:
    1.Служба на военном корабле была очень тяжелой именно вследствии издевательства начсостава над матросами.Не случайно возникло понятие “революционные матросы”. Песня, которая многократно изменялась и дополнялась, обязательно отразила бы это.
    2.”священник-старик” .Старик на военном корабле маловероятен, а вот на торговом вполне: “приход” — судно был в высшей степени невыгодным и малодоходным, молодые туда не шли.А батюшка был необходим на любом мало-мальски крупном судне, ибо кто быдет исповедовать и отпевать в случае чего? Куда девать тело?
    Тем более в дальнем плавании.
    3.Церемония с андреевским флагом наверняка нашла бы отражение если не вканоническом но в одном из вариантов. Однако-нет.
    4. “Ах если б я знал, что он в рейсе помрет, нанял бы в порту я другого” говорит механик в одном из вариантов.
    Это уж точно указывает на гражданский характер судна.

  2. Андрей Кулинич:

    Автор текста построил начало песни на второй строфе стихотворения известного русского поэта середины 19 века Николая Щербины “После битвы” (1843). Всего в том стихотворении 4 строфы по 4 стиха. Оно в песенной форме повествует о греческих моряках, возвращающихся домой после боя с турецким судном (военным или гражданским, непонятно). Я наткнулся на него случайно, читая том поэзии Щербины, о котором давно знал, но читал впервые. Поводом стал юбилей поэта -200-летие со дня рождения (декабрь 1821 года).

Добавить комментарий для Андрей Кулинич Отменить ответ