Вот и минул Великорецкий ход, на сегодня самый большой по количеству участников крестный ход во всём православном мире. Десятки тысяч паломников приехали на Вятскую землю, чтобы в очередной раз восславить святителя Николая и попросить его молитвенной поддержки. Пять дней нескончаемо звучал акафист Николаю Чудотворцу. В очередной раз вздрогнул ад.

Мне выдалась возможность обозреть идущий по улице Ленина в Кирове ход с крыши жилого высокого дома. Хотя для души это малополезно – быть на крыше, а не в ходу, но зрелище потрясает! Непрерывный поток людей с рюкзаками на плечах, славящих Христа. Слаженное пение огромного архиерейского хора доносилось до четырнадцатого этажа, а значит, попадало и в открытые по всей округе окна и двери, и – хочется верить – в сердца обитателей квартир. Спускаюсь, присоединяюсь к идущим. Теперь уже нет многотысячной массы паломников: рядом – живые люди, и каждый со своей судьбой, своими бедами, радостями и чаяниями.

Раб Божий Павел, ему за тридцать, первый раз идёт Великорецким ходом. Приехал вместо матери, которая по здоровью в этот раз поехать не смогла. Кировчанка Валентина идёт уже в третий раз – не считает себя глубоко верующей, но при этом желания ходить крестным ходом у неё не убавляется. Евгения, бодрая бабушка, многолетняя участница хода, каждый раз опекает «новичков», со многими из которых потом переписывается и созванивается…

Приехавшие издалека

Паломники из Сербии

На одном из привалов я услышал разговор не на русском, но было понятно – кто-то из славян. Оборачиваюсь: несколько мужчин в одинаковых синих футболках с надписью: «Србия». Сербы. «Очень интересно», – говорю себе и подхожу, подсаживаюсь на траве рядом. Сербы здесь в составе русско-сербской группы, которая сложилась два года назад во время крестного хода в рамках празднования 400-летия Дома Романовых. В этом году из Сербии и Республики Сербской, что в Боснии и Герцоговине, приехали 12 человек, в прошлом – шестеро. В 2013-м был один Милотин Малишич (на фото он стоит вторым справа). Он-то и подтянул за собой своих друзей и единомышленников. «Угощайся, этот сыр мой папа делал», – Милотин раскрывает и ставит передо мной пакет с домашним сыром. Мешая русские и сербские слова, рассказывает о себе:

– Я родился в городе Печ, в Косово. 700 лет род моей матери жил там, но в 1999 году начались бомбёжки, и, как и все сербы, семья вынуждена была бежать. Теперь и родители, и я со своей семьёй живём в городе Крушевац. Я был в составе сербской армии, а после подписания капитуляции ещё четыре месяца оставался в партизанах – мы охраняли монастырь Гориоч у города Исток от албанцев и солдат НАТО. Сейчас я четник, это как у вас казак.

– И как же сегодня живётся православным в Косово и Метохии? – спрашиваю.

– Их очень мало, почти все уехали. А те, что остались, живут фактически в резервации. Но стоят и действуют монастыри: Печский Патриарший монастырь (для сербов этот монастырь значим так же, как Троице-Сергиева лавра для русских. – Ред.), тот же Гориоч, о котором я говорил. Тоже ходим в крестные ходы. В прошлом году Сербия отмечала 900-летие династии Неманичей, был крестный ход от Белграда до Печа. Часто в них хожу.

– А работаете где?

– Работаю электриком.

– Вы про свою семью упомянули…

– У меня жена, дочь, сын вот родился четыре месяца назад.

Привал завершился, встаём. Я решил пройтись немного с сербами. Милотин почти торжественно говорил о братской любви сербов и русских, о помощи русских царей, Путина и Господа сербскому народу.

Разговоры на тему войны часто слышались в этом крестном ходе. Нет-нет да и донесётся откуда-то: «Украина… Донбасс». За весь ход мне попались двое попутчиков с Украины, и оба – с Западной. Здесь расскажу об одном из них. Роман, парнишка лет двадцати, отвечая на мои типичные вопросы для зачина беседы, явно по-украински выговаривал «г». Говорю: «Акцент у тебя…» – «Да, – отвечает. – Я ж с Западной Украины». – «Живёшь там?» – «Нет, там родители, сам я в Подмосковье живу». – «Учишься, наверное?» – «Нет, другие обстоятельства». Я начал догадываться: обстоятельства, наверное, с призывом в ВСУ связаны. Оказалось, так оно и есть. Роман не мог поехать на братоубийственную войну, поэтому принял решение уехать в Россию. Он давно глубоко верует, всегда посещал православный храм в своём городе, поэтому уже знал, где будет искать убежище в России и чем будет заниматься. Живёт он сейчас при храме в одном из посёлков под Москвой, там же и работает за трапезу и жильё.

Наталья, радушная хозяйка

Среди моих собеседников выделились москвичи. Все трое оказались простыми и скромными людьми. Подумалось даже: «Будто-то и не из столицы», а потом вспомнилось, что как раз-таки коренные москвичи совершенно именно такие. Наталья – одна из них. Она была «знаменита» в те два дня, когда крестный ход пребывал в селе Великорецком. Наталья приглашает на трапезу всех, кто расположился близ домика, где они уже много лет останавливаются большой московской группой. Как раз неподалёку находился наш небольшой бивак сыктывкарских паломников. Наталья приглашала нас к уличному столу, а в дождь приносила ароматный суп и жареный картофель прямо в нашу большую палатку. У нас и своих запасов хватало, более того, сыктывкарский священник Иоанн Коюшев, руководитель детского православного лагеря «Ратники Святой Руси», привёз несколько «деликатесов» из настоящих армейских сухих пайков. Но разве можно было в полевых условиях устоять перед домашней едой хозяйки от Бога?

Наталья рассказала несколько историй, произошедших с ней.

– Случилось это здесь же три года назад. Вечер, ужинаем перед выходом. Солнце садится. Кто-то заметил: «Смотрите, солнце играет!» Я такого никогда не видела. Дальше – больше: от солнца падает довольно широкий луч – и чётко на нас. Мы сидим заворожённые. Я тут же руками в этот луч, а там – мириады золотинок переливаются. Потом луч медленно стал гаснуть. Вот, говорю, трапеза должна быть совместной, потому что это благословляет Господь. Кто-то: да что готовить, пойдёмте шашлыков поедим. А я: нет, луч к шашлыкам не придёт. И точно.

Помню, как-то поднимаемся в горку. Мужчина в коляске младенца везёт, рядом идут трёхлетняя девочка и мальчишка лет семи. Несут сумки, пакеты. Я им говорю: «Давайте помогу!» Дети отказываются, а папа отвечает: «У нас мама тяжело заболела, пошли просить Николая Угодника, чтобы живую оставил».

Вспоминает Наталья и первые свои походы на Великую, когда участвовало в них не нынешние десятки тысяч, а тысяча-две паломников:

– Тогда все единым целым были, но в основном шли люди в возрасте. А сейчас радует, что много молодёжи. Особо приятно – люди молятся. Идут передо мной две бабульки в кирзовых сапогах – шажочки малые: топ, топ. Рядом движется такой качок: бандан, куртка кожаная, берцы. Идёт, плечи расправив. Первый привал. Бабули хлебушек достали, луковку, хрум-хрум покушали, достали Псалтирь и сидят читают. А парень этот широко расстелился, ножичком аккуратно всё порезал на салфетку, со смаком кушает. На второй день самый длинный переход после обеда. Мои бабули так же идут, а вот герой-качок несёт себя уже кое-как: бандан набок; не идёт, бедный, стёр ноги так, что идти уже не может – крадётся. Трапезничает с трудом, без салфеток. Бедный, сошёл ведь. Такая вот она – сила молитвы…

В поисках истины

Паломник из Москвы Сергей Азаренко

Сергею Азаренко 36 лет, он работает дворником при храме Архангела Михаила на Юго-Западе Москвы. На Великую идёт второй раз.

– Живу рядом с храмом – стал захаживать, потом стал посещать богослужения. Сначала садовнику, пожилой женщине, помогал. Потом освободилось место дворника, предложили мне. Квартиру оплачивать хватает, а кормят при храме.

Сергей рассказывает о своих предпочтениях в духовной литературе:

– Из святых отцов особо нравится Златоуст. «Апостол» – очень интересно. Святитель Лука (Войно-Ясенецкий) говорил в одной из своих проповедей, что в «Апостоле» скрыто большое сокровище, а православные зачастую пренебрегают им. Постепенно просвещаюсь. «Добротолюбие» – очень хорошая книга, там в пяти томах собраны многие авторы – просто бездонное сокровище. Второй том перечитываю уже раз десятый, наверное. Дальше не продвигаюсь, потому что открою книгу, прочитаю несколько страниц, а потом назад пролистаю – будто и не читал. Быстро расточается, поэтому надо возвращаться. Любое знание, как святые отцы говорят, утрачивается, если не применяется в деле. Приобретать и сохранять – очень важно, а суета житейская всё забирает, поэтому приходится по новой читать. Собственно, зачем и надо нам ежедневно Евангелие читать, правила исполнять утром и вечером, да желательно ещё и кафизмочку – всё для того, чтобы сохранялось и накапливалось. Сделал перерыв – всё забыл…

Мой собеседник рассказывает о своём пути в Церковь:

– Среди моих друзей много хороших и добрых людей, но в основном в их жизни было страстное: спорт, гулянки, знакомства с женщинами, сквернословие. Где-то обманул кого-то, подзаработал нечестно. И всё это как норма. В то время я увлекался язычеством. Считал, что Бог один, а все религии лишь разные пути к Нему. Как-то я взмолился: «Господи, ничего не понимаю, в вероисповеданиях запутался: буддизм, веды, славянские верования, где же истина?!» Тогда я полагал, что земля обладает энергией, а Русская земля имеет такую православную силу: кровь мучеников, предки-христиане. Это был первый момент за православие. Второе – я думал, что наши умершие могут влиять на нашу жизнь. А так как мои предки всё-таки были православными, я и заинтересовался православием.

Ещё одним из моих увлечений была китайская культура, в том числе чай. В чайном клубе я познакомился с девушкой, она оказалась православной. Было это незадолго до Пасхи. Она сказала, что с друзьями собирается в Оптину. Я обрадовался: теперь-то смогу побывать и «очиститься». Ну и девушка та мне понравилась. Поехал я туда такой открытый, но этой открытостью воспользовался враг. Страстная пятница, служба. То локтем кто-то заденет, то женщина в облачении и с чётками прогонит: иди на свою мужскую половину! Монахи в кругу собрались, шепчут что-то: я не понимал ничего, стал молиться сам. Чувствую, успокаиваюсь. А потом голос из-за спины: «Ты там стоял – меня толкнул, тут стоишь – толкаешься. Самый дерзкий, что ли?» – парень кавказский стоит. Этот бандитский сленг меня окончательно вывел из себя: чуть не бегом выскочил из храма. Та знакомая девушка привела меня к человеку, который подвизается там. Он и говорит: «В большие праздники противостояние добра и зла накаляется, ты не знал? Ты разве не знал, что Господь не даёт испытаний выше человеческих сил?» И в итоге он «разложил» меня, как мальчика. Я понял, что это не люди мне мешали, а враг.

На следующий день я уже в слезах перед храмовым крестом молился. Приехал домой, начал читать. Так Господь и вывел меня, язычника, на эту тропинку. Кроме того, Он же вознаграждает человека, который стремится. Я начал укрепляться…

Грехи – мешают, наука – нет

Протоиерей Александр Никольский

Протоиерей Александр Никольский – священник храма Андрея Рублёва в Раменках.

– У нас при храме молодёжная группа, с ними мы и приехали, – рассказывает он. – О крестном ходе я узнал от одного своего прихожанина, человека немолодого. У него был инфаркт, и через два года после инфаркта он отправился в крестный ход. Я зашёл к нему в гости, а он только что вернулся. Человек он был воцерковляющимся на тот момент. И я поразился, насколько он изменился: пройдя весь ход, разбив ноги, стал не столько верующим, сколько внутренним проповедником, бессловесным… С этого момента и я захотел сходить сюда – просто увидел результат.

– А для вас что стало главным на пути к вере?

– Шёл 1990 год, мне – 23 года. Я только крестился, но в храм не ходил. Как-то друг мне и сказал: «Саш, а давай в воскресенье в церковь сходим». Что интересно, отправился в храм я тогда один, а он до сих пор не ходит. Пошёл я, может быть, оттого, что к вере уже тянуло, да и с Евангелием на тот момент я уже был знаком.

Вообще-то, я окончил МАИ, заочно – мехмат МГУ, работал в Центральном институте авиамоторостроения, занимался ядерными ракетными двигателями, аэрокосмическими самолётами. Но прекратилось финансирование, и всё было свёрнуто. В это время моё воцерковление уже началось…

– Не мешал этому научный взгляд на мир?

– Грехи – мешали, наука – нет. Ньютон, Лейбниц, Менделеев были глубоко верующими людьми. Наука – не самый прямой путь к вере, но мешать она не может. Ни один нормальный учёный не может быть неверующим.

Мы продолжаем путь рядом, разговор заходит о семейной жизни. Оказывается, у отца Александра в семье десять детей, даром что живёт в Москве. Старшему 18 лет, дальше – с шагом в год-полтора.

– Для женщины иметь десять детей – нормально, – считает батюшка. – Ненормально иметь одного ребёнка. Знаете, у женщины любовь на десятерых детишек. А тут – один, его начинают баловать. Хотя сейчас иначе: чаще просто компьютер покупают, чтоб отвязался. А если у женщины хотя бы пятеро детей, включаются другие механизмы: уже надо воспитывать, приучать к труду, потому что самой не справиться. Всю работу по квартире должны делать дети, а не родители. Один православный психолог – сама многодетная мама – сказала: дети должны заслужить делать уроки. То есть сначала дела по дому, потом – уроки. Труд – это же взаимопомощь в семье. Когда ребёнок трудится, у него вырабатывается способность заботы о ближних. А это что такое? Это и есть духовное понятие «любовь». Святые непрестанно трудились. Почему у нас здесь кипит духовный труд? – отец Александр показывает на растянувшуюся на километры колонну. – Потому что есть экстремальный физический труд! – он переводит взгляд на ноги, которые непрестанно сегодня с самого утра месят глину…

* * *

Разные собеседники – разные разговоры. И задушевные беседы, и лёгкий диспут, и словесный конфликт с навязчивыми сектантами (в небольшом количестве они есть, к сожалению). Но факт – люди здесь порядочные и добрые. О некоторых я расскажу отдельно.

К примеру, о «чайных мастерах». Все, кто бывал последние годы в самом селе Великорецком на празднике, наверняка видели задорных мужичков из города Слободского, угощавших из самовара всех прохожих душистым чаем, заваренным на шишках. Поговорил с ними – оказалось, интересные собеседники и умудрённые опытом люди. Вообще, община слобожан – самая организованная.

Удивительна судьба паломницы из Нижегородской области и судьба её родственниц-монахинь… О них «короткометражкой» не ограничишься, нужен «полный метр» и «крупный план». А раз так, то и времени требуется поболее. Прямо завтра и засяду за подготовку материалов с Великорецкого хода. Благослови, Господь!

← Предыдущая публикация      Следующая публикация →
Оглавление выпуска