КРАСНАЯ ДОРОГА

8 февраля Церковь помянула всех усопших, пострадавших в годину гонений за веру Христову

Крест на месте расстрелов

Крест на месте расстрелов

ВЫСТРЕЛЫ В ЛЕСУ

«– Давайте я очки надену, посмотрю (встаёт, поворачивается к серванту), плохо вижу, плохо вижу.

– Здесь указаны чёрным деревни существующие, а красным – те, которые утрачены. Вот и ваша деревня тоже здесь… Вернее, где Токсово. Вот, вот, все ваши деревни (финские названия), гора Киурумяки. А вот Койранкангас.

– Ага, да. Эта дорога…

– А дорога вот красным.

– Это красная, да? Это мимо (финское название) туда, да? Поворачивает… Ну, правильно, правильно. Нет, такой я не видел, конечно, карты. Я как-то нашёл военные карты, но это давно было, довоенное ещё время…»

Это выдержка из стенограммы 1998 года. Краевед расспрашивает местного жителя Х. М. Ахокаса о тайных расстрелах на Ржевском полигоне под Ленинградом. Сколько было таких расспросов. И до сих пор неведомо, кого тайно привозили по этой «красной» дороге и чьи братские могилы здесь остались.

Рассказывает Алексей Викторович Крюков, петербургский краевед, который ещё в советское время, на рубеже 1980–1990-х годов, начал своё расследование:

– Ржевский артиллерийский полигон находится рядом с Петербургом, всего в 15 километрах от его северо-восточной окраины – Ржевки. А в пяти километрах от Токсово на красивой высокой горе была некогда (до лета 1940 года) финская деревня Киурумяки в 30 дворов. Оттуда открывался широкий обзор на восток и была хорошо видна равнинная и безлесная местность Койранкангас. В 20–30-х годах жители Киурумяки стали невольными свидетелями событий, происходивших там, где находится Койранкангас. На протяжении дня с той стороны были слышны ружейные залпы и одиночные выстрелы. Можно было подумать, что привозят солдат на стрельбы. Но постепенно жители окрестных деревень начали догадываться…

Через Койранкангас проходит дорога в деревню Лепсари. Вплоть до 1936 года по ней местные из деревни Лепсари ездили по воскресеньям в церковь в Токсово. Жителям других деревень тоже случалось ходить или ездить в Лепсари. Прямо на дороге им попадались шляпы, платки, очки. Остановившись и сойдя с дороги, проезжие и прохожие видели небрежно зарытые (скорее, забросанные песком) большие ямы. Из-под песка местами виднелись тела убитых людей.

Вот несколько дословных свидетельств бывших жителей деревни Киурумяки.

«Это было почти что каждый день. Видишь, машина идёт. Уже знаешь, что будут выстрелы. Так и есть. В день по несколько раз. Не знаю, с какого года это началось, а при мне было всё время. И до самой войны, и в войну» (Давыд Пелгонен, 1925 г. р., пос. Токсово).

«Из нашей деревни было видно. И не хочешь, а видишь. Всё время машины, а потом выстрелы. Наш председатель Куртту даже ездил на Ржевку говорить об этом с военным начальником: нехорошо, мол, что у нас об этом говорят и что всё видно. Ему там сказали: не ваше дело» (Лиза Хайгонен, 1917 г. р., г. Ленинград).

«Видел большие могилы, плохо зарытые. Каждый раз на другом месте. Вчера шёл – ничего нет. Сегодня иду, смотрю, что такое: песок, из-под песка что-то торчит. А это рука или нога» (Юсси Фёдоров, 1921 г. р., пос. Куйвози).

«Мне было 6 или 7 лет. Ночью к нам в дом пришли солдаты. Офицер что-то говорит, грубо так. Мы не понимаем. Отец спрашивает, что случилось. Ему не ответили, только: стой на месте. Смотрели чердак и подпол и в сарае искали. Всё перевернули, ничего не нашли. Утром узнали: у всех так искали. Говорили, мол, кому-то удалось бежать с места расстрела» (Ялмар Киуру, 1928 г. р., г. Кондопога, Карельская АССР).

«Мы, дети, нашли в лесу человека. Он лежал, видно, не мог идти. Увидел нас, что-то говорит, мы не понимаем. Что делать, не знаем. Тащить его нам не по силам. Да и куда? Сделали шалаш. Приносили питья и чего нашли поесть. Родителям не говорим. И на другой день ходили, он там. На третий день приходим, его нет. Или он ушёл, или те нашли его» (Микко Ванганен, 1921 г. р., пос. Куйвози).

Безлюдные местности, находящиеся в промежутке от Токсово до Всеволожска, известны среди жителей Ленинграда как полигон. Территория его обширна: от Ржевки на северо-восток до Ладожского озера. С 1942 года полигон расширил свои владения за счёт усадеб и угодий десятков бывших финских деревень, жители которых, пережившие первую блокадную зиму, были «эвакуированы» за Полярный круг, в Якутию и на Енисей, на запланированное уничтожение. Большинство из них теперь ничего не расскажут…

Похоже, что Койранкангас был местом казни не только осуждённых «тройками» в «ежовщину» (1937–1938 гг.),

но и местом бессудных убийств, «административных расстрелов» с 1918 года. Известно, что с того года из Петрограда вывозили, «для заключения в концлагерь», массы «классово-враждебного» населения. О дальнейшей судьбе тех людей практически ничего не известно. Назад они, во всяком случае, не возвращались. Везти их далеко было незачем, потому что большевики планировали их физическое уничтожение. Большевикам нужно было удобное место для массовых убийств, скрытое от посторонних глаз и желательно не слишком удалённое от Петрограда. Артиллерийский полигон, начинавшийся от самой городской черты, идеально подходил для этих целей. Военные и гэпэушники были там полные хозяева и могли делать всё что угодно, не опасаясь огласки. Пушечные выстрелы шесть дней в неделю отпугивали гражданское население и служили отчасти прикрытием для иных, расстрельных, стрельб. Возможно, потому гэпэушники не особенно заботились о тщательном огораживании места расстрелов.

Можно предположить расчёт гэпэушников и на то, что местные финны, сами по себе малообщительные, не будут рассказывать о происходящем на полигоне даже между своими, а ленинградцам и подавно, хотя бы в силу языкового барьера. Так что все концы в воду…

ЗАЖЖЁННАЯ СВЕЧА

Рассказывает Анатолий Яковлевич Разумов, руководитель Центра «Возвращённые имена» при Российской национальной библиотеке, составитель и редактор Книги памяти «Ленинградский мартиролог»:

– В июне 1992 года я встретился с Крюковым. Алексей рассказал всё, что знал о Койранкангасе, нарисовал схемку – план местности, дал адреса свидетелей в Токсово и Куйвози. А уже осенью вместе с Натальей Одинцовой, членом городской комиссии по восстановлению прав реабилитированных жертв политических репрессий, мы съездили на электричке в Токсово и Куйвози, заново опросили несколько человек.

В декабре того же года свидетель Иван (Юсси) Фёдоров на «уазике» привёз нас на запорошенный снегом Койранкангас. Сначала он показал место бывшей родной деревни Киурумяки. Мы спустились с холма, и Фёдоров указал в глухие заросли по обе стороны дороги: «Сюда разобранным перенесли наш дом после культурного расселения. На новом месте нас ещё в августе 1941 года предупредили энкавэдисты о предстоящем полном выселении финских деревень. Блокада города только оттянула срок выселения. В конце года мы закопали в землю вещи, где-то и теперь лежит наш любимый самовар. Ну а в марте 42-го нас всех увезли в Сибирь».

К месту расстрелов мы подъехали по асфальту узкой дороги. Осмотрели разной величины западины, ямы. Я зажёг свечу…

Прошло несколько лет.

По инициативе Михаила Пушницкого в 2008 году был установлен Поклонный крест с надписью: «Здесь, в урочище Койранкангас, в 1920-е–1930-е годы сталинскими палачами были расстреляны многие тысячи наших сограждан… Светлая память».

А спустя два года новую страницу в истории Койранкангаса открыл протоиерей Вячеслав Харинов, настоятель храма иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» на Шпалерной улице и организатор музея новомучеников. В октябре 2010 года, в канун Дня памяти жертв политических репрессий, на Койранкангасе была совершена панихида, на которую из Петербурга и Всеволожского района приехало около 70 человек. С тех пор по согласованию с командованием полигона каждый год совершается такая панихида. Одновременно поисковики продолжают обследование местности. Всего на сегодняшний день найдены останки около тридцати расстрелянных.

Кто они – «политические», мученики за веру или оболганные по доносу – и когда расстреляны, пока неизвестно. Документальные данные о Койранкангасе не найдены. Сколько всего людей там расстреляны: десятки, сотни или тысячи, – мы не знаем, а придумывать нет права.

Надо трудиться. Счастье, что есть возможность продолжать поиск и поминать погибших.

Подготовил М. Выгин.
Фотографии предоставлены А. Я. Разумовым

Предыдущая публикация     Следующая публикация →

Оглавление выпуска


Добавить комментарий