«И зачем вы туда попёрлись, в революцию эту? Острых ощущений захотелось?» – спрашивают меня знакомые. Объясняю им, что на Украину мы выехали 13 февраля, когда ещё никто о возможности кровавого переворота не помышлял, и цель была самая обычная – написать, как живут там наши братья православные. Не верят… Да и я бы тоже не поверил, слишком уж всё совпало.

Редакционная экспедиция Игоря ИВАНОВА и Михаила СИЗОВА в № 703, 704, 705, 706, 707, 708.

(Продолжение. Начало в № 703–707)

Из путевых записок Игоря Иванова:

Монастырская ограда

Свято-Успенская Почаевская Лавра

Конец зимы, но чем поразил меня Почаев – земля здесь уже зажила, запахла! Ещё в ложбинах, под заборами снег, а над городом, над монастырём витает этот глубокий, сытный запах преющего чернозёма. Автовокзал возле самого монастыря, но чтобы войти в обитель, нужно долго идти вдоль внушительной стены – а с горы в тебя будет вглядываться златоглавый и многоглазый собор: кто это приехал, свой или чужак? Любят монахи говорить, что для них все свои, но жизнь монаха в сравнении с жизнью этих стен коротка – много они повидали на своём веку. И вряд ли те, кто на автостанции развесил объявления «Организация поездок на майдан», – «свои» на монастырских службах. Пока идёшь, есть время подумать, каким же богам они служат на своих майданах.

Перед стенами монастыря – стихийный майданчик в традиционном смысле этого слова – базарчик, на котором, как в хорошем церковном магазине, можно купить всё: от свечек и нательных крестиков до чешуйчатых куполов на небольшие часовни по 5-7 тысяч гривен. Попрошаек, как ни странно, совсем мало. Проходим через Святые врата обители, над которыми видимо – на образах – стоят её защитники: святые Мефодий, Иов, Феодор…

Ну и дальше – так бы шёл и просто рассказывал о том, что вижу: редко когда испытываешь такое необыкновенное чувство покоя и одновременно удовольствия от порядка в мужском монастыре. Может быть, дело в том, что он уже обустроен, жизнь налажена. (Хотя что-то ещё продолжают строить – над монастырём возвышается строительный кран.) А может, дело в том контрасте, который ощущаешь между тем, что происходит под стенами, где люди нервно ожидают новостей из Киева, и здесь, где почти физически ощущаешь благодать мира Господня. Листаю блокнот с краткими пометками, в нём самые главные впечатления:

«Вечер. Стремительный и молчаливый, а потому кажущийся грозным крестный ход по обители в темноте. Чудотворная Почаевская икона Божией Матери – ранним утром в Успенском храме её на лентах опустили с киота в иконостасе, чтобы мы, паломники, могли приложиться (возможно это только здесь, ибо подлинник иконы никогда не покидал монастыря)… Ранняя литургия в пещерном храме у мощей прп. Иова (оказывается, у Иова фамилия была Железо, – не знал!)… “Наш” ужгородский отец Максим на звонки не отвечает – похоже, не смог организовать нам встречу с кем-нибудь из монастырского начальства. Должно быть, сегодня здесь не до нас, будем договариваться сами… Подслушал разговор двух казаков-охранников о подготовке к возможному нападению на монастырь… Паломница у стойки гостиницы оплачивает проживание на весь Великий пост – собирается говеть здесь с детьми: “У вас тут спокойно…” Другая паломница выясняет, как уехать в Киев, слышала, что все трассы перекрыли». В конце блокнота мелким почерком (вроде неловко о таких вещах говорить, когда приехал святыне поклониться, но всё же): «Трапезная: недорого и очень вкусно, повары – профессионалы! После обеда не гонят, спокойно посидел-поразмышлял-помечтал за чашкой кофе».

Из путевых записок Михаила Сизова:

С отцом Максимом, обещавшим познакомить нас с насельниками, мы так и не встретились за три дня, что были в Лавре, – взяли в оборот студента различные послушания. Зато получили мы благословение на интервью с отцом Захарией (Кимлачом). Он сравнительно молод, но уже несколько лет исповедует приезжающих паломников.

– Сейчас в Лавре приезжих, наверное, человек триста, – удивляемся, – и это зимой, в непраздничные дни.

Батюшка улыбнулся:

– А при чём здесь зима? Посмотрели бы, сколько паломников было 1 января – почти как на Пасху! Люди спасались здесь от новогоднего шума, пьянства. И с каждым годом на Новый год приезжает всё больше и больше, в том числе из России – Краснодарского края, Волгоградской области, Курска, Перми, со Ставрополья… Вообще же в течение года у нас бывает более миллиона паломников.

– В этом смысле вы опережаете Киево-Печерскую лавру?

– Там больше туристов. Разговаривал недавно с братом из Печер, говорит: суматоха. А у нас тихо, молитвенно. Здесь дух другой. Опять же ближе к земле

– мы ведь и сельским хозяйством занимаемся, внизу под горой стоит наш коровник, имеются и земельные угодья.

– У Лавры, наверное, есть свои особенные традиции? – интересуется Игорь.

– Когда я пришёл сюда, мне понравилось, что здесь пишется церковная книга. Как для чтецов, так и для священников. Например, в пятницу ты знаешь, кто где когда служит,  какие молебны и панихиды. Храмов много, служб тоже, в течение суток четыре молебна совершается разным святым – и по книге легко ориентироваться.

Ещё мне нравится традиция служить литии, панихиды в начале Великого поста и после Пасхи на монашеском погосте. Он находится на окраине Почаева – и через городок по улице Липовой совершается крестный ход. Очень торжественный, много народа участвует. Есть также свои особенности, связанные с почитанием наших подвижников, преподобных Иова и Амфилохия.

– Преподобный Амфилохий из современных святых?

– Что значит «современных»? Он родился на Тернопольщине в позапрошлом веке, а преставился в 1971-м. Во время Первой мировой войны был фельдшером в царской армии, попал в плен, работал на одного фермера в Альпах. Христианское смирение, трудолюбие и честность работника так понравились хозяину, что он захотел выдать за него свою дочь. И тогда будущий монах совершил побег. В 1925 году он поступил в Почаевскую лавру, где был и садоводом лаврского сада, и помощником блюстителя Стопы Божией Матери, и, в игуменском уже сане, продавал свечи на входе храма. Около двадцати лет жил в домике у ворот на монашеском кладбище. Улица Липовая перед кладбищем порой была вся запружена народом, собиралось до 100 подвод, – люди привозили к нему больных. И он исцелял. Ещё старец отличался прозорливостью, предвидел появление в Почаеве немецких солдат в начале Второй мировой… Найдите и прочитайте его житие, оно очень интересное.

– Есть ещё подвижники Лавры, которых могут прославить?

– На монастырском погосте, думаю, много нетленных мощей. Но это зависит от Бога – Он прославляет. Как это было со схиигуменом Амфилохием при его жизни и после смерти, когда люди приезжали к его могиле и получали помощь. Лишь после этого при нашем нынешнем владыке его мощи подняли и обнаружили их нетленными.

Среди насельников Лав­ры было много подвижников. Например, схиархимандрит Димитрий (Шевкеник), который стал послушником в 13 лет ещё в 1939 году в Крещатицком монастыре на Буковине. Когда в 59-м монастырь закрыли, он пришёл в Почаев, сорок лет исповедовал народ, прославился прозорливостью. Почил старец в 2005 году, я его не застал. Но вижу много его духовных чад, которые приезжают отовсюду, в том числе из России, особенно на день памяти, 12 июня. Келейник старца отец Гавриил служит для них литургийку, люди со слезами стоят… А вот схиархимандрита Лавра я застал, правда, видел его только в Тимашевске – он приезжал к отцу Георгию лечить трофические язвы на ногах. Там с ним долго общался, и, скажу вам, это был настоящий монах.

– Монашеский дух здесь сохранился, наверное, потому, что Лавра никогда не закрывалась? – предполагаю.

Отец Захария, подумав, так ответил:

– Не закрывалась, но её всячески гнобили, поэтому многое утрачено. В 39-м году пришли советские войска и всех молодых монахов с послушниками выгнали из Лавры, оставив только пожилых. Было примерно 300 человек братии – осталось менее 80. При Хрущёве отобрали все дома, прилегающие к Лавре. В здании нынешней семинарии, что стоит у подъёма к Святым воротам, власть устроила «музей атеизма», чтобы ни один паломник не смог пройти мимо. Гостиницу для паломников переоборудовали в психиатрическую лечебницу, при этом запретили приезжающим ночевать в монастырских церквях. И жителям Почаева запретили принимать паломников в свои дома. Но всё равно люди приезжали, молились. Тогда стали давить на самих монахов: лишали прописки в монастыре, фабриковали медицинские обследования, чтобы отправить на психлечение. «Обнаруживали» всяческие инфекционные заболевания и увозили в санизоляторы. Некоторых просто арестовывали и судили непонятно за что. И при Хрущёве история повторилась: в 1961 году в Почаевской лавре было 140 монахов, а через несколько лет их осталось только 35. Гонения продолжались даже при Горбачёве. Он уж месяц был Генеральным секретарём, а из Киева поступил приказ останавливать все автобусы, которые направляются в Лавру на Пасху.
Возрождение здесь началось лишь во второй половине 80-х, в основном за счёт помощи Троице-Сергиевой лавры, откуда приехали братья и пополнили число насельников. Тогда же власти дали разрешение на прописку послушников и монахов. В 90-м, когда Лавра праздновала своё 750-летие, её посетил Святейший Патриарх Алексий II – это был первый в истории патриарший визит в Почаев, он знаменовал возрождение обители. Ну а дальнейшую историю вы знаете.

– Говорят, что в 92-м году наместник Лавры поддержал митрополита Филарета, который решил создать свой Киевский Патриархат. Лавра могла уйти в раскол?

– Об этом я знаю лишь по рассказам. Нет, Лавра не поддержала то решение. Ночью ударили в набат, братия вошла в покои наместника и попросила его покинуть обитель. При этом никакого насилия не было. Провожали до выхода с торжественным пением «Достойно есть». А новым наместником был избран иеромонах Феодор (Гаюн), которого в том же 1992 году на праздник Почаевской иконы хиротонисали во епископа. При нём Лавре вернули часть бывших угодий, сады, различные здания, в том числе те, где сейчас Духовная академия и гостиница для паломников. В 97-м его перевели на Каменец-Подольскую кафедру, и братия избрала своим наместником архимандрита Владимира (Мороза), который у нас доныне. Тогда же нашу Лавру сделали ставропигиальной – то есть она стала подчиняться митрополиту Киевскому напрямую. А до этого настоятелями были владыки западноукраинских епархий.

Pages: 1 2