В последние годы на пространстве бывшего СССР возобновились ожесточённые споры о религии. Инициаторами их почти всегда оказываются атеисты, многие из которых ведут себя нетерпимо, даже агрессивно. Доказать что-либо таким людям невозможно: оппонента они не слышат, а иногда просто хотят вывести его из себя. Помню, какое тяжёлое впечатление произвёл на меня один маститый протоиерей, взявшийся переспорить перед телекамерами богоборца Александра Никонова – того самого, что предлагал умерщвлять детей-инвалидов. Священник занервничал, началась перебранка, при этом Никонов смотрелся вполне органично в своём амплуа негодяя, а батюшка – откровенно плохо.

Столь же бессмысленны попытки спорить с Александром Невзоровым, который старается сбить противника хамством и заведомой ложью. Опытный телеведущий, он прекрасно понимает, как это сделать, тем более что одно время сам был не чужд Церкви – пел в церковном хоре. Хотя его знание христианства ничтожно, ему известны болевые точки верующего человека. Достаточно кощунства относительно Тела и Крови Христовых, и о цивилизованной дискуссии можно забыть. Таких домашних заготовок для провокаций у Невзорова неисчерпаемый арсенал.

Вступать в диспуты с подобными людьми, конечно же, не стоит. Разве что спокойно объяснить: вы ведёте себя некрасиво, поэтому разговора не будет. Можно сделать и с благожелательным юмором. Но на этом – точка, что бы ни доказывал несчастный богохульник. Полемизировать можно только в том случае, если собеседник пытается найти истину, проверить в споре основательность своих аргументов, восполнить пробелы в образовании. Не будем забывать, что многие из нас тоже были когда-то неверующими. Но диалог становится возможен лишь в том случае, если выяснится, что ваш оппонент настроен серьёзно и не склонен к подлым приёмам.

Вера и наука

«Что могут предложить атеисты вместо религии?» – с таким вопросом обратился недавно к читателям редактор украинского журнала атеистов «Разум» Максим Светляченко. Текст был распространён в сети сочувствующими блогерами, в том числе людьми хотя и неверующими, но всё же разумными. Их привлекло предложение автора бороться с религией не с помощью поношений или, как выразился Светляченко, «критики», а предложив взамен веры нечто более ценное.

О каких же ценностях идёт речь? Если коротко, это «научное мировоззрение» и «способность самостоятельно мыслить».

Вот как изложил Максим свой первый тезис: «Религия основывается на вере в сверхъестественного бога и не требует при этом каких-либо доказательств, а наука, которая является, по сути, фундаментом атеизма, напротив, основана на экспериментальных доказательствах и их обоснованиях любых явлений природы».

Между тем научное знание не даёт ответа на вопрос, есть Бог или нет, поскольку изучает творение, а не Творца. Помню, как, будучи вполне себе комсомольцем и атеистом, я прочитал в советском учебнике по обществоведению, что материя первична, а сознание вторично. Я ничего против этого не имел, но в то же время понимал, что это утверждение совершенно недоказуемо. Ни один из моих собратьев-атеистов, даже самый старый из нас, не мог быть очевидцем зарождения материи и сознания. А если говорить о физике или астрономии, то эти науки вопросами первичности никогда и не задавались. Подошёл с вопросом к учительнице: «Есть ли научные доказательства первичности материи?»

Она улыбнулась, явно сочувственно, но предложила выбросить всё это из головы, если не хочу испортить себе жизнь. Вспомнив, как в книге «Приключения Гулливера» сторонники той идеи, что яйцо нужно разбивать с острого конца, боролись с «тупоконечниками», я тоже улыбнулся. На этом тема была закрыта. К сожалению, большинство атеистов, в отличие от верующих, убеждены, что их знание базируется на науке. Но ни одного доказательства отсутствия Творца за минувшие столетия найти так и не удалось.

* * *

Невольно признавая это (возразить-то нечего), атеисты спрашивают: «Почему мы должны доказывать, что Бога нет? Наука Его бытия не подтверждает, докажите, что Он есть».

Но точно так же наука не подтверждает существования совести, красоты или любви, то есть любых нематериальных явлений. Тем не менее большинство людей испытывают муки совести, переживают любовь, восхищаются прекрасным. Все попытки учёных описать принципы красоты с помощью геометрии или попытки сформулировать законы прекрасного провалились самым жалким образом. Используя математические формулы для моделирования, не удалось создать ни одного произведения искусства; «идеальное» оказывалось безжизненным, а «неправильные» с научной точки зрения статуя или картина почему-то признавались гениальными.

Столь же безуспешны были попытки свести совесть или любовь к биохимии человеческого организма или законам выживания вида. Даже образованные атеисты такие заявления именуют «вульгарным материализмом». Так же, как вдохновение или любовь, вера относится к области необъяснимого; миллионы людей испытывали её со всепоглощающей силой, изменившей их жизнь. Для науки это вполне значимый фактор. Не имея эмпирических (опытных) доказательств существования Бога или любви, она сталкивается с бессчётным количеством косвенных подтверждений. Поэтому умный человек, будь он трижды неверующим, просто умолкает, столкнувшись с проявлениями духа.

Одним из таких людей был Альберт Эйнштейн. Попытки доказать, что он верил в Бога, безосновательны. Нет, не верил, отрицал все религии, бессмертие души и так далее, но тем ценнее высказывания великого учёного: «В наш материалистический век серьёзными учёными могут быть только глубоко религиозные люди. Я не могу найти слова лучше, чем религия, для обозначения веры в рациональную природу реальности».

Здесь речь идёт не о религиозности в обычном понимании, а о вере в одухотворённость, гармоничность мироздания, некую идею, лежащую в его основе.

«Самое прекрасное и глубокое переживание, – пояснял Эйнштейн, – выпадающее на долю человека, – это ощущение тайны. Оно лежит в основе подлинной науки. Тот, кто не испытал этого чувства, кого уже не охватывает благоговение, – практически мёртв. Эта глубокая эмоциональная уверенность в существовании высшей разумной силы, открывающейся в непостижимости Вселенной».

Мысль, из которой родилась наука, озвучил в своё время Сократ: «Я знаю, что я ничего не знаю». Ни один атеист не способен применить её к своим убеждениям, ведь он «знает», что Бога нет. Откуда? Ниоткуда. На этом вопрос о научности атеизма можно закрыть.

Самостоятельность

Другой ценностью, которой, по мнению Максима Светляченко, обладают только атеисты, является самостоятельность, независимость мышления. Предоставим ему слово: «В отличие от религии, в которой безальтернативно люди должны уповать на волю бога, атеизм предлагает решать проблемы человеку самому, исходя из своих интеллектуальных возможностей и постоянно развивая их. Атеизм учит самостоятельно мыслить и принимать решения, быть ответственным за их исполнение. В религиозном обществе попросту не нужны самостоятельно мыслящие люди, мысли и действия которых не основаны на какой-нибудь “священной” книге или древних преданиях».

Но разве горячо верующие Кеплер и Паскаль или выдающийся специалист по античной философии академик Лосев (в тайном постриге монах Андроник) не обладали самостоятельным мышлением и всеми остальными достоинствами, которые есть якобы только у атеистов? У Сергея Павловича Королёва – глубоко православного человека, открывшего людям дорогу в космос, – мышление было самостоятельным или нет? Представьте себе, приходят к Светляченко Сикорский, Поликарпов, создатель советской истребительной авиации, и Королёв – все трое не просто крещёные, а по-настоящему религиозные люди – и говорят: «А научи-ка ты нас, Максим, решать проблемы человеку самому, исходя из своих интеллектуальных возможностей и постоянно развивая их».

Из четверых отцов-основателей квантовой физики религиозны были ВСЕ. И Макс Планк, крестившийся за шесть месяцев до смерти, и Паули, а Гейзенбергу принадлежали такие слова: «Первый глоток из сосуда естествознания порождает атеизм, но на дне сосуда нас ожидает Бог». Дольше всех сопротивлялся Дирак, сохраняя свои атеистические убеждения, но под конец жизни всё-таки расстался с ними. Можно долго перечислять выдающихся путешественников, писателей, учёных которые верили в Бога, но это не мешало им иметь критичный ум, самостоятельно мыслить. Но вот вопрос: обладает ли таким сознанием человек, отказывающий в ответственности или стремлении к развитию Фёдору Михайловичу Достоевскому?

Всё как раз наоборот: мощный посыл к тому, чтобы совершенствовать себя, меняться к лучшему, трезво, подчас беспощадно себя оценивать, мы находим в Писании и в Предании. Идёт ли речь о познании себя или мироздания, категорическое требование христианства – стремиться ввысь, расти.

Таким образом, никаких преимуществ в науке или специфических атеистических талантов атеист не имеет. А в какой сфере у него преимущества есть?..

Искать истину вместе

В статье Светляченко есть хорошее предложение, с которым он обратился к единомышленникам: «И только в том случае атеист сможет достучаться до разума верующего, если не будет в верующем видеть своего врага, наоборот, будет уважать его мироощущения, прислушиваться и как бы вместе с ним пытаться найти истину».

Особенно подкупает предложение искать истину вместе. Но удержаться на этой волне Максим, увы, не смог. Буквально в следующем предложении читаем: «Другое дело – пастыри и духовные наставники. С ними разговор короткий. Поскольку в большинстве они не верят в свои проповеди и прикормлены плодами лёгкой наживы на доверчивых и неграмотных».

Скольких же священников наш герой знал в своей жизни? Подозреваю, что ни одного, разве что мог столкнуться мимоходом, прочесть в газетах то, что и хотел узнать, – дурное. Из нескольких десятков священников, которых я знал, лишь немногие, как мне показалось, находятся не на своём месте. Большинство – просто хорошие люди, а значительная часть – замечательные, бескорыстные и глубоко мыслящие, причём и с точки зрения любого порядочного атеиста тоже. Максим об этом не знает, даже догадываться не хочет, а многое ли можно построить на незнании?

Атеизм – это мифотворчество практически сверху донизу, большинство его тезисов не выдерживает даже поверхностной критики, поэтому как идеология он не представляет для христианства никакой опасности. Другое дело – агрессия, которая в нём содержится. Именно это для нас проблема, особенно с учётом того, что случилось в ХХ веке.

Любовь и борьба

Самое удивительное, атеисты напрочь забыли о репрессиях, об убийствах сотен тысяч священнослужителей и мирян. Зато сплошь и рядом от них можно слышать о гонениях на инакомыслящих со стороны Церкви.

Напоминаешь им:

– Ребята, все злодейства инквизиции стоили жизни нескольким десяткам тысяч человек, не говоря о том, что ни в православии, ни в протестантизме подобных институтов не существовало. Это день работы советского ГУЛАГа или германского Освенцима. Все религиозные столкновения в России за девятьсот лет унесли меньше жизней, чем день работы какой-нибудь вполне атеистической чрезвычайки в Ленинграде.

– Германия не была атеистической, – возражает атеист, – у солдат Вермахта на пряжках было написано: «С нами Бог».

– Это пряжки старого образца, доставшиеся в наследство от времён кайзера. Экономили. У нас было то же самое: будёновки символизировали шлемы православных богатырей. Но ни будёновки, ни пряжки не смогли защитить тысячи священников, арестованных в Советском Союзе и Германии. Как выразился один из ведущих идеологов нацизма Мартин Борман, «национал-социалистские и христианские идеи несовместимы… поэтому в будущем наша молодёжь ничего не будет знать о христианстве, чьи доктрины во многом уступают нашим, христианство исчезнет само собой».

– А кровавое крещение Руси?

– Ничего не известно о том, погиб ли хотя бы один человек во время крещения киевлян. Несколько волхвов и их последователи пострадали от княжеской власти после того, как первыми напали на христиан. В Новгороде мятежники убили семью воеводы Добрыни, а он в ответ окружил их, но не вырезал, а лишь принудил сдаться.

Я уже не говорю о том, как святой Владимир, прочитав Евангелие, предложил отменить смертную казнь в стране. Да, мир во зле лежит, человечество жестоко, это прорывается сквозь любые убеждения, в том числе и христианские. Вопрос в другом. Может ли атеизм справляться со злом лучше, чем удавалось православной вере, протестантизму, буддизму? СССР, Германия при национал-социалистах, полпотовская Кампучия были атеистическими странами. Удалось ли им поразить мир своим человеколюбием?

Заметьте, в основе христианства лежит понятие «любовь», а в основе атеизма – «борьба». Известно множество христианских святых и праведников, явивших примеры безграничной любви и милосердия. Авторитет этих людей был огромен, и многие старались следовать их примеру. Сравните это, например, с требованиями атеиста Ульянова-Ленина: «Сжечь Баку полностью, брать в тылу заложников, ставить их впереди наступавших частей красноармейцев, стрелять им в спины…»; или вот, по случаю праздника святителя Николая: «Мириться с “Николой” глупо, надо поставить на ноги всё ЧК, чтобы расстреливать не явившихся на работу из-за “Николы”». Я не утверждаю, что у нас не было Ивана Грозного или Торквемады, что все христиане – это ангелы во плоти. Но атеизм породил столь лютое взаимоистребление, какого религиозный мир ещё не знал.

Так что же вы, атеисты, можете предложить? Ответа нет.

Разумеется, ни одного неверующего я с помощью этих возражений в Церковь не привёл. Сумел лишь отбиться, помочь понять, что ничего неотразимого в идеологии атеистов нет и вообще с аргументацией у них слабовато. Дальше что? Что мы можем дать этим людям взамен сказки о том, что Бога нет, потому что они Его не видели? Только любовь, которая может выражаться тысячами способов и которой у нас маловато. Но для начала давайте задумаемся: есть ли у нас с атеистами что-то общее? Оказывается, есть. С одним – патриотические убеждения, с другим – интерес к музыке, с третьим – любимые книги. И так далее. В нашем общении проку будет много больше, если вместо яростной перепалки познакомить человека с несколькими историями святителя Антония Сурожского, с несколькими мыслями святителя Луки Крымского, который в миру был военным хирургом и профессором медицины. И после вместо аргументов про науку просто предложить:

– Ну хорошо, я выслушал твои доводы про то, что Бога нет. А теперь хватит спорить, лучше скажи, что тебе нравится во Христе и в Его учении?

Свою статью я назвал «Что могут предложить атеисты?» – это, наверно, неправильная постановка вопроса. Нужно спросить иначе: «Что мы можем предложить атеистам такого, без чего человеческая душа обойтись не может?»

Вот о чём хорошо бы подумать.