Путь строгости

Мы живём в большом доме: в цокольном этаже Денис, на первом этаже я, на втором матушка Мария. Иногда у нас по несколько дней живут паломники – слава Богу, есть где разместить их. Самая большая забота – это отопление. Нужно каждый час подбрасывать дрова в огнедышащую пасть красного водогрейного котла, пожирающего топливо подобно молоху, а кроме того, убирать золу. За сутки сгорает половина кубометра дров, а ведь их ещё нужно привести на саночках за сто метров из дровяника и загрузить в накопитель. Труд не очень тяжёлый, но расслабиться не даёт.

Денис часто в отъезде, так что я в нашей обители главный истопник. Такое положение рождает мысль: а не лучше ли снять где-то в городе квартирку? Это будет и менее затратно, и не так хлопотно. Целую неделю мучает желание оставить обитель и податься в город к людям. Не хочу связывать себя житейскими делами, как евангельская Марфа. Стремлюсь уподобиться сестре её – Марии. Но если хочешь, чтобы было тепло в храме и доме, иди и топи. А ещё нужно добыть воду, что тоже не просто, и убрать снег. Надо идти кормить курей, а это под гору 120 метров, затопить там ещё одну печь, чтобы и птицам было тепло. Ревнивый и драчливый петух стоит в сторонке и наблюдает – ждёт удобного момента, чтобы напасть.

Фото: sushkomarina.gallery.ru

Когда я наклоняюсь подбросить в печь полено, он взлетает на мой воротник и клюёт в скуфейку. Впервые кричу на него: «Убью, зараза!» К моему удивлению, петух, не боявшийся замаха моего посоха, испугался голоса. «У-у-у», – продолжаю я, и он забивается в угол. Что же я раньше ни на кого не кричал? Всё старался терпеть, не только дерзкую птицу, а кричал бы, так, может, вокруг меня монастырь бы образовался…

Делаю выводы и пытаюсь припугнуть сбежавших строителей-подрядчиков. Пишу им эсэмэску: «Дружба с миром есть вражда с Богом. Вы оставили нас и дела Божьи и за такие же деньги делаете дела мирские, предпочитая их. Это может вызвать гнев Божий, и получим тогда – я за своё долготерпение, а вы за волокиту». Слава Богу, благодаря уроку, полученному в птичнике, всё стало оживать. Спилили на дрова мешавшие нам деревья. Утеплили и обшили сайдингом храм. Установили иконостас в храме Святителя Игнатия. Занялись больничной церковкой в Корткеросе. Через эти труды прихожу к мысли, что у нас настоящая, мобилизующая ко спасению жизнь и я не просто истопник, а истопник Божий, ради Его славы. Сюда Господь будет присылать тех, кто устал от шутейной, нереальной жизни, заболел от развлечений и комфорта, от пустоты и безнадёжности своего бытия.

В прошлом были планы устроить здесь, в Визябоже, духовную лечебницу. Опыт подсказывает, что у людей иногда бывают суставные вывихи, когда всё вроде на месте, а работать нельзя – болит. Но выправишь, и вскоре боль утихает, так что через час можно работать. Схожие вещи происходят и в духовной жизни. Бывает, приезжают в слезах от горя, а уезжают в слезах радости. Оказывается, горе было во благо. А ведь лечебница у нас уже есть, и она работает. Идут ежедневные службы, беседуем, людям есть где пожить. Слава Тебе, Господи, Ты всё устроил, а я и не заметил.

Нет, не надо никакой городской квартиры. Ради славы Божией живём здесь. Изменилась мотивация, и жизнь наполнилась смыслом. От Марфиных трудов, оказывается, тоже можно испытывать радость, да ещё и здоровье укрепляется. При этом остаётся время и для главного – благой чести, которую избрала Мария. Для этого необходимо иметь прямую веру, основанную на учении отцов Церкви, а не кривую, выдуманную людьми.

Отпеваю Макария. По отцу он азербайджанец, и имя раньше было другое – Анвар, поэтому вокруг гроба стоят человек тридцать мусульман. Полгода назад я окрестил его – он сам этого пожелал в свои двадцать восемь лет. Когда крестил, он был едва живой, но чем слабее становилось тело, тем сильнее стремилась к Богу его душа. Много нагрешил Анвар в своей жизни, но Макарий –  что в переводе значит «блаженный» – ушёл чистым, приняв Святые Дары. Отпевать его было легко и радостно: отмучался человек и отошёл в райские обители – при отпевании такие вещи чувствуются. Думаю, мы встретимся однажды и вместе будем возделывать райский сад, славить и величать Бога. Что стало бы, не прими он Христа? Надеялся бы получить в загробной жизни то, на что у него в этой вечно не хватало денег: гурий, деликатесы, жизнь во дворце и прочие земные блага. И остался бы ни с чем.

Был недавно на приёме у врача. Пришёл в подряснике и с крестом. Она долго меня диагностировала. Стали беседовать о жизни, и я понял, что медик – человек, сведущий в христианстве. Когда она стала выписывать мне рецепт, предложил приехать в Визябож. Она подняла голову и ответила: «Нет, я к вам не приеду». «Почему?» – удивляюсь. «Я христианка, живу по Евангелию», – отвечает. В её понимании я не христианин. Но если посмотреть на мою духовную родословную, то и цепь рукоположений идёт непрерывно от Спасителя, а главное – Церкви удалось сохранить святость этой связи. У протестантов её нет, там другая цепь – цепь отпадений. Сначала отпали от католиков, потом случилось новое разделение, ещё одно и множество других. Начинают всякий раз сызнова, отказываясь от ответственности за предшественников. Ни ошибок позади, ни достижений – пустота вплоть до апостолов и вера в свою праведность, которой гордились и хвастались вовсе не ученики Христа, а те, кто распял Его на кресте.

Не найти спасения ни в мусульманстве, ни в иных верах. Но всякий ли способен найти его в православии? Еду в одну семью. Там всё плохо и безысходно. Есть иконы, но помещение сильно прокурено. Молодая женщина рыдает, причитает что-то непонятное. Спрашиваю, ходит ли в храм. «Нет, – отвечает, – там батюшка очень строгий. Вот если бы ты служил, я бы ходила». Мне становится стыдно. В посёлке, где всё это происходит, служит замечательный священник. А я, получается, сбиваю людей с толку, стараясь быть добреньким, всем угодить. Меня уже журили за это на собрании отцов, но я не придавал этому значения, ещё и рассердился. Но сейчас, после всех крушений, понимаю, что был неправ. Господи, помоги соблюсти мир в строгости.

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска

Добавить комментарий