Обретение родни

В рождественские вечера принято вспоминать чудесные случаи из жизни. Расскажу недавний. Он хоть и сугубо личный, но связан с нашей газетой «Вера», без неё ничего бы и не случилось.

Начать с того, что с самого раннего детства, которое я провёл в Карелии, перед глазами был главный наш портрет. Он висел среди других в родительской комнате – в самом центре. На нём мой дед Филипп Иванович Воробьёв с дочерями Марией и Евдокией, у которых на руках два младенца Николая.

Филипп Иванович Воробьёв с дочерями Марией и Евдокией, на руках у которых два младенца Николая

Про деда, рязанского крестьянина, мне много рассказывали. И как он в Первую германскую воевал, и как посадил около дома три дуба, и как своим детям вечерами жития святых читал. Тем более всё я знал о Евдокии – это же моя мама, а на руках её мой старший брат Колька. А вот о Марии, которая на фото по правую руку от деда, было мало известно.

Из рассказов матери запомнилась только одна история – про начало войны. Как только её объявили, Мария приехала с торфозаготовок в Павловский Посад, где моя мама была в няньках, говорит: «Дуся, поедем домой. А то тебя тут убьют, а меня дорогой убьют. Поедем, пока поезда ещё ходят». Поехали они на Рязанщину, в свою деревню Озерки – в родных стенах ведь ничего не страшно. И там их чуть не убили – немцы десант высадили, зашли в родительский дом и заметили висящую на гвозде будёновку. Это старший брат Илья из Красной Армии прислал – младшему братишке Коле в подарок. Сам-то Илья при обороне Москвы без вести пропал – ни могилы его, ничего.

Когда моя мать умерла, искал адреса рязанских родственников в её бумагах, но не нашёл. Помнил же, что было письмо от одной из дочерей Марии, из Ленинграда. С ними такая история приключилась. Когда Мария погибла, то остались шестеро детей с глухонемым отцом. Деревня порешила детей в детдом не отдавать, а по семьям разобрать. Потом кто-то их в Ленинград увёз. Может, поэтому мать и рассказывала мало о своей сестре Марии, что вину чувствовала? Но куда ей шестерых-то к себе в Карелию везти, если своих четверо?

В общем, простился я со своей рязанской роднёй – ушла мать, ушли и они. Спустя время по Интернету приходит письмо от неведомой мне Ангелины: «Здравствуйте, я дочка предпоследней дочери Николая Филипповича Воробьёва…» Какого ещё Николая Филипповича? Неужели… того самого, кому пропавший без вести Илья подарил будёновку! Оказалось, что каким-то чудом Ангелина, ещё школьница, увидела газету «Вера» и прочитала очерк «Прощание в апреле» (№ 680, март 2013 г.). Ангелина продолжает: «Мы читали вашу статью про вашу маму. Хотим с вами общаться. Дубы, посаженные вашим дедом и моим прадедом, ещё сохранились – было их три, а осталось только два. Мы ими тоже очень гордимся, они видны издалека. Кстати, моя мама и её сестра похожи на вашу маму…» «Это она про снимки, опубликованные в газете», – догадываюсь. А у самого в голове звучит: «Похожи на вашу маму». Не чаял, а обрёл родню!

Вскоре пришло письмо из-под Петербурга от Антонины: «Я думаю, что могу назвать вас братом. Я дочка Марии – это сестра вашей мамы. Мне дали почитать вашу статью о маме и деде Филиппе. Вот уже несколько дней не могу успокоиться… Племяшки (особенно Надежда, она очень похожа на мою маму) читали и плакали, смеялись и грустили. Младшая наша Наташа прямо с гордостью сказала: “Ну вот, мы не без роду и племени!” В субботу приезжали дети и внуки, так здорово, что смогла им дать эту статью. Сестрёнка Татьяна читала и перечитывала несколько раз, позвонила и её дочка…»

А для меня-то сколько открытий! Рассказали, что мамин брат Николай ещё в советское время построил часовню на погосте, а троюродная сестра пыталась открыть молельню в старой начальной школе. И про деда: «У дома разбирали хозяйственную постройку и в полу нашли большие церковные арочные окна. Не знаю, почему дед Филипп их принёс домой. Может, надеялся на восстановление разрушенной церкви». Получается, род наш верующий – и разве это не открытие, укрепляющее на всю оставшуюся жизнь?

Тут и мой сын нынче осенью позвонил: «Бабушка Евдокия приснилась. Перебирает какие-то коробки и говорит: “Не бойся, что меня видишь. Не забывайте меня”». Поехал я в Карелию обиходить могилу матери. Ну и заодно грибов на зиму заготовить. Хожу-брожу по знакомым с детства лесам, нет грибов – жаркое лето всё высушило. Наконец собрался на кладбище. На кладбище я всё сделал, что надо, ещё и литию прочитал. Иду обратно – радуга в полнеба! Одним концом она упирается в лесок, вытянувшийся вдоль болота. Сворачиваю туда. В лесу заброшенная дорога, в глубоких колеях которой… грибы! Много, причём самые разные: подосиновики, белые, маслята, опята. Выстроились, как на ВДНХ. Вот так подарок.

Возвращаюсь из Карелии, а меня письмо дожидается. Ангелина пишет: «Из Пскова в администрацию нашего села прислали запрос, знают ли такого Илью Филипповича Воробьёва. Поисковики нашли останки солдата с запиской. Это мой дедушка и брат вашей матушки Илья, который пропал без вести на фронте. Только не под Москвой, как думали, а в Псковской области в ноябре 1941-го. Осознаю всё это и понимаю, что чудо на свете есть».

Вот такой вал удивительных событий. А нынче перед Рождеством Антонина прислала свои воспоминания о детстве, о сиротской доле. Со счастливым концом. Читаю их и чувствую, как отпускает вина за этих сирот… Ангел Божий всё покрыл.

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска

Добавить комментарий