14 мая Священный Синод Русской Православной Церкви вынес суждение о документе Межсоборного присутствия «Акафист в молитвенной жизни Церкви» и результатах его общественного обсуждения. Само обсуждение в епархиях и на православных форумах длилось почти шестнадцать месяцев и было весьма бурным, поскольку сейчас без чтения акафистов невозможно представить церковную жизнь обычного прихожанина – в них и отрада, и живое приобщение к духовной полноте Церкви.

Фото с сайта readovka.ru

Почему же в народе так любимы акафисты и чем они отличаются от других церковных гимнов? В древности был всего один акафист – включённый в службу Похвалы Пресвятой Богородицы, который ныне называют «Акафистом Пресвятой Богородицы» (также его именуют «Великим акафистом», в народе – «Взбранной Воеводе победительная»). Отличался он наличием возрадований: «Радуйся, Невесто неневестная… Радуйся, Еюже рaдocть возсияет; радуйся, Еюже клятва изчезнет. Радуйся, падшаго Адама воззвание; радуйся, слез Евиных избавление…» В XIV веке сначала в Византии, а затем и у славян стали появляться «икосы, подобные акафисту». Некоторые из них – Иисусу Сладчайшему, святителю Николаю – мы поём и по сей день. Со временем число акафистов настолько увеличилось, что не раз делались попытки их как-то упорядочить. Но до сих пор вопрос этот не решён.

Что примечательно, в действующих редакциях типиконов, как славянских, так и греческих, для общественного богослужения рекомендован лишь один акафист – тот, первоначальный, «Взбранной Воеводе победительная». Лишь в современных изданиях Требника в чине общего молебна появилась ремарка после кондака и икоса на 6-й песни канона о том, что «аще хощет иерей, чтет акафист». Но практика у нас иная, что порой вызывает вопросы.

Так, во время обсуждения был приведён пример с появившимся недавно «Акафистом пречестному поясу Пресвятой Богородицы», где звучат такие возрадования: «Радуйся, поясе Богородицы; радуйся, сияние всему миру. Радуйся, Непорочныя Девы препоясание…» Как могут пояс, сияние и препоясание чему-то радоваться? Они же неодушевлённые. То же самое с «Акафистом Живоносному Гробу и Воскресению Господню» – может ли гроб радоваться? Отвечая на этот вопрос, привели пример с другим акафистом, в котором поётся: «Радуйся, Животворящий Кресте Господень». Крест тоже не является одушевлённым предметом, но святые отцы оговаривали, что молитвенное обращение ко Кресту должно понимать как обращение ко Христу. То есть здесь нужно разбираться богословам – и всё не так просто.

Заявлено о недопустимости использования текстов акафистов, не утверждённых Священным Синодом или не входящих в состав официальных изданий. Издательству Московской Патриархии совместно с рабочей группой поручено подготовить сборник акафистов, рекомендуемых для общецерковного употребления. Издательский совет должен будет разместить список утверждённых Синодом акафистов и их тексты на своём сайте либо на особом интернет-ресурсе, и список этот предполагается регулярно обновлять.

Кроме того, Синодальная богослужебная комиссия подготовит в дополнительную часть Требника проект чинопоследования совершения молебного пения с акафистом.

И вот ещё одно решение Синода, которое вызвало больше всего вопросов и опасений среди простых верующих: «Не рекомендовать совершение акафистов после Божественной литургии, а также в период Святой Четыредесятницы, за исключением утрени субботы пятой седмицы и чинопоследования пассии в тех храмах, где имеется обычай совершать таковое чинопоследование».

За комментариями мы обратились к одному из старейших и авторитетных священников Санкт-Петербурга, настоятелю Князь-Владимирского собора протоиерею Владимиру Сорокину.

– Отец Владимир, есть опасения, что раз не рекомендовано совершать акафисты после службы, то на практике их просто исключат из богослужений в храме, будем их читать только дома, келейно.

– Если строго подходить, то литургия для нас – это самая главная ценность, самое большое, самое важное. И она не может ничем разбавляться. Но тут многое зависит от уровня настоятеля, батюшки. Категорического запрета в постановлении я не увидел. Сказано: не включать в последование литургии. Но прошло какое-то время – и пожалуйста, служи акафист. Не сказано же, что отслужили литургию и в этот день нельзя акафист служить. Надо во всём поступать благоразумно и придерживаться церковных правил, вот и всё.

– То есть речь о том, чтобы не сокращать литургию за счёт включения акафиста? В предсоборных обсуждениях упоминалось, что такие случаи имеются. В частности, заменяют им кафизмы Псалтири.

– Ни в коем случае! Акафист – это самостоятельное богослужение. Если хотите – служите отдельно. Это особая молитва, которой не только что-то заменять, но и соединять её с литургией, конечно, не желательно.

– Некоторые священники вообще скептически относятся к акафистам. Например, архимандрит Киприан (Керн) прислал в Предсоборное присутствие такой отзыв: «Надо было бы пожелать, чтобы душа верующего и его эстетическое церковное чувство питалось больше чистой поэзией псалмов, стихир или (о! если бы удалось восстановить) древних кондаков, чем убогих по содержанию акафистов, составленных часто лицами малоцерковными и богословски безграмотными».

– И что здесь неправильного?

– Многим простым мирянам непонятен язык псалмов и стихир. А в акафистах всё понятней. Не все же выросли в верующих семьях и на богослужения ходят сызмальства.

– Думаю, здесь дело не только в непонятности церковнославянского языка, который, кстати, не сложно выучить. Например, я с детства ходил в единоверческий храм, прихожане которого, как и все настоящие старообрядцы, прекрасно понимали язык богослужения, в том числе и Псалтирь. Но когда наши бабушки собирались вместе, то они пели вовсе не псалмы царя Давида, а «пса́льмы» – умилительные духовные песнопения. Ну, знаете, наверное, «Ветка Палестины» и другие. Они такие простенькие, но отражают ясную, чистую веру народа. И конечно, по-своему поэтичны. Вот такая же душевная умилительность, поэтичность привлекает людей к акафистам, и в этом нет ничего плохого. Но, как уже говорилось, акафист акафисту рознь, лишние фантазии надо убирать.

– Но не просто же так акафисты появляются, их составляют церковные люди, имеющие авторитет.

– Приведу вам такой пример. В советское ещё время, в середине 70-х, поставили меня настоятелем храма Святого праведного Иова Многострадального, что на Волковском кладбище тогдашнего ещё Ленинграда. И появилось желание петь акафист этому святому. Тут надо сказать, что день памяти Иова Многострадального совпадает с днём рождения Императора Николая II и такой акафист был бы во прославление и Царя-страстотерпца. И акафист появился. Ещё в 1954 году в библиотеку Ленинградской Духовной академии неведомо откуда поступила машинописная рукопись с пятью акафистами, в том числе и Иову Многострадальному. Написал их священник Сергий Городцев, впоследствии митрополит Новосибирский и Барнаульский Варфоломей. Первый акафист, святому апостолу Варфоломею, был написан им ещё в 1914 году и впоследствии получил благословение Святейшего Патриарха Тихона. Второй и третий – первомученику архидиакону Стефану и святителю Филиппу, митрополиту Московскому, – были написаны в заключении на Соловках и «одобрены Собором православных епископов в Соловецком монастыре в 1926 г.». Два последующих, в том числе Иову Многострадальному, были «разрешены Святейшим Патриархом Алексием» – так значилось на рукописи. Казалось бы, какие вопросы?

Не вызывала вопросов и сама личность святителя Варфоломея – он был исповедником, постоянно преследовался властями. Во время войны его поставили на Новосибирскую кафедру, и он фактически стал митрополитом всей Сибири, возрождал там церковную жизнь, много ездил по необъятной этой земле. Когда в 1956 году он почил на 90-м году жизни, то Новосибирск прощался с ним пять дней – люди шли и шли.

Митрополит Новосибирский и Барнаульский Варфоломей (Городцев)

Прощание с митрополитом Варфоломеем

Вдобавок автор акафиста митрополит Варфоломей был специалистом – он ещё в 1914 году защитил магистерскую диссертацию «Книга пророка Иова: опыт библейско-психологического обозрения содержания книги». Куда ещё авторитетней? Но когда я взял его акафист, понадобилось согласовывать и со своим владыкой, и утверждать у Святейшего Патриарха. При этом он подвергся редактуре, были внесены в него кое-какие поправки. Только после этого я пригласил студентов из семинарии и мы стали разучивать акафист. И он до сих пор совершается в том храме, каждую неделю по четвергам.

А сейчас как акафисты появляются? Не понять как. В Интернете увидели, распечатали и давай петь. Я не выступаю за огульный запрет. Думаю, в каждой епархии должна быть своя богослужебная комиссия, которая бы, не дожидаясь долгих согласований с Патриархией, могла рассматривать молитвы, акафисты местночтимым святым и то, что будет произноситься в храмах. Но только в пределах конкретной епархии, где правящий архиерей берёт всё под свою ответственность.

– Станет ли полнее богослужебная жизнь после такого решения Священного Синода?

– Ничего оно кардинально не изменяет. Призывает только к порядку, контролю, внутренней духовной дисциплине. Не вижу в этом ничего страшного, как раз нормально, хорошо. Мы всё должны делать гра-мот-но! Дело в том, что вера всё-таки связана с эмоциями, и легко человеку, народу сползти, спуститься до утилитарного уровня, к суевериям. Вера – это очень серьёзное дело, и Сам Господь подвёл нас к тому, чтобы проверять, а не всё принимать, что есть.

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска