Полгода прошло, как мы с подругой вернулись из Дивеево. В привычной жизни нет-нет да и вспомнится что-то или кто-то из тех дивных дивеевских сорока дней, что мы прожили в монастыре. И ничего мы не планировали, свободные от забот пенсионерки, не знали, на сколько дней едем. Все выходило «случайно».

Всех паломников, прибывших с утра пораньше московским поездом, дружно разобрали по «газелькам» водители-частники. Нам достались места впереди с полным обзором всего, что встречалось на пути. Начиная с пасмурных и пыльных улочек Арзамаса и вдруг воссиявшего белизной громадного собора, церквей соборной площади, и дальше – по-осеннему унылых нижегородских полей. Пока мы ехали, наш по профессии водитель, а по зову души гид рассказал о храмах и святынях Арзамаса, Дивеево, о святых источниках столько, сколько лишь по вдохновению можно вместить в полчаса пути.

В Дивеево вдруг оказывается солнечно – а как же ещё? Скорее поселиться и забыть о быте – это пока главное наше устремление, с которым мы вступаем на землю обители. Первая встретившаяся женщина предлагает жильё в частном секторе – далековато, но записываем адрес на всякий случай. А то, что мы слышим дальше, и без записи не забудешь: «Или всегда будете сюда приезжать, не сможете без Дивеево, или уедете через два дня». Вот это да! Пресвятая Богородица, батюшка Серафим, примите нас в свой дом, мы так сюда стремились!

Паломническая гостиница, в которой мы поселились, в пяти минутах от монастыря. Нам нравится: тепло, светло, тихо. Всё заботливо продумано. И правила проживания по душе, мы же не туристы – паломники. Похожа наша гостиница не на что-то пятизвёздочное, а на дом многодетной семьи. Одна половина для мужчин, другая – для женщин, общая трапезная-кухня. Здесь согреваются чайком после купели, подкрепляются перед вечерней службой, здесь мы услышали такие откровения и советы от старших «братьев» и «сестёр», которые дорогого стоят. Мы, конечно, «младшие» – в монастыре впервые. Большинство приезжают сюда уже много лет. Со всей Нижегородской области, ближних регионов, из Сибири, с Дальнего Востока, даже из Голландии была одна пожилая паломница. Обо всех хочется рассказать, даже тех вспомнить, благодаря кому и смущения были, и искушения.

Торопимся в Троицкий собор: может, литургия ещё не закончилась? Батюшка Серафим говорил: если и не получилось быть на службе с начала, то уж обязательно до конца. Не успели – храм закрылся на уборку. Уборка храма в монастыре похожа на песнопение, слаженное, как на клиросе. Монахини быстро и без суеты раздают послушания и инструменты к ним. «Потрудитесь батюшке Серафиму» – на такой призыв как не откликнуться! Через полчаса подсвечники и пол сверкают, и очередь к святым мощам преподобного Серафима Саровского снова выстраивается. Она всегда есть, эта очередь, большая и поменьше, в праздники и в будни. Смотреть на неё радостно. Бывают же очереди, которые радуют.

Троицкий собор

Выходим на соборную площадь. Солнышко скрылось, но кругом столько света… Часы на колокольне отбивают что-то знакомое. «Пресвятая Богородице, спаси нас»! Мы хотим найти Святую канавку, она начинается за Преображенским собором и за установленным этим летом памятником святым Царственным страстотерпцам.

«Кто Канавку пройдёт да 150 раз произнесёт про себя молитву “Богородице Дево, радуйся”, тому здесь будет и Афон, и Иерусалим, и Киев», – говорил преподобный Серафим. По Канавке все идут медленно, молча, многие молятся по чёткам (есть общее благословение молитв на Святой канавке по чёткам). С этого дня пройти по Канавке становится таким же необходимым, как утром умыться.

Кто Канавку пройдёт да 150 раз произнесёт про себя молитву “Богородице Дево, радуйся”…

Жил в нашей гостинице мужчина, Иван, потерявший ноги при взрыве на производстве, передвигался на дощечке с колёсиками. По утрам, спеша к семи часам на акафист батюшке Серафиму, слышали мы стук этих колёсиков по брусчатке Канавки – в любую погоду. Всё, что возможно, Иван делал самостоятельно. Пил чай со всеми, легко взбираясь на табуретку. Не пропускал службы, приезжая заранее, в отличие от нас. В памяти остался он как живое воплощение силы духа.

В монастыре послушание само тебя найдёт, если, конечно, в келье не сидеть. В первый день нас позвали раскладывать по пакетикам знаменитые сухарики батюшки Серафима. Не сразу получалось: пакетики нужно заполнять очень плотно и аккуратно. За послушание всем насыпали крошки от освящённых сухариков, которые потом можно добавлять в пищу – с молитвой. На второй день обрезали ягоды облепихи с веток (когда я обмолвилась, что никогда не пробовала свежей облепихи, нам насыпали в пакет ягод, потом вся наша гостиничная семья пила с ними чай). Пока работали, разучивали молитву, особенно любимую в монастыре: «Всемилостивая Владычице моя, Пресвятая Госпоже Всепречистая Дево Богородице Марие, Мати Божия! Несумненная и единственная моя Надеждо! Не гнушайся мене, не отвергай мене, не остави мене, не отступи от мене! Заступи, попроси, услыши! Виждь, Госпоже, помози, прости, прости, Пречистая!»

Разные ещё были послушания: мыли посуду в трапезной, чистили овощи, шелушили семена в одном из скитов и, конечно, помогали в храме. В какой-то из дней выходим с Канавки и слышим: «Мои хорошие (такое ласковое обращение принято в монастыре), не хотите пол помыть в новом Благовещенском соборе? Работы на полчаса, но вы увидите такую красоту!» Конечно. Идём. Собор ещё полностью не освящён, идут работы по благоукрашению. Художники из Москвы и Белоруссии заканчивают мозаичные иконы: преподобные Сергий Радонежский и Серафим Саровский, преподобные жены Дивеевские Александра, Марфа, Елена. Мы замираем перед ними, не хочется уходить. Наверное, несколько квадратных метров мраморного пола, с которыми мы быстро справились, были только предлогом для доброй сестры-послушницы, чтобы нас и ещё нескольких помощниц зазвать сюда. Вообще мозаичных икон много в обители, и они украшают соборы и храмы в основном снаружи. На храме внутри Канавки, как будто паря над ней, огромная, на всю ширину фасада икона Всех святых, в земле Российской просиявших. Каждый, проходящий по Канавке, может поклониться нашим святым.

Новый Благовещенский собор (фото с сайта pravmir.ru)

Так заведено в Серафимо-Дивеевском монастыре, что за каждой литургией во время причастия клирос умолкает, а «Тело Христово примите, источника безсмертнаго вкусите» поёт импровизированный хор из прихожан и паломников. Иногда он звучит довольно стройно и всегда – трогательно-старательно. Петь в такой момент богослужения – «высокое послушание», так говорит матушка-регент, собирая по храму свой сиюминутный хор. Мы так любили это послушание, что всегда стояли в ожидании приглашения рядом с иконой целителя Пантелеимона, месте сбора певчих.

Вокруг обители много святых источников, сейчас они все уже обихожены, очень удобны для желающих окунуться. До источников, освящённых в честь преподобной Александры, икон Богородицы «Иверской», «Казанской», «Умиление», великомученика и целителя Пантелеимона, можно дойти пешком. А к батюшке Серафиму едут на монастырском автобусе, что мы и сделали, не откладывая надолго. Тогда я не решилась погрузиться с головой, и в этот же день услышала в трапезной за соседним столом голос старичка: «Окунаться надо обязательно с головой, ведь вся грязь там. Если боишься, попроси святого, чей источник, дать силу воли». Спасибо, услышала! Так мы потом и окунались. Съездили на рейсовом автобусе и на один из самых древних дивеевских источников, известный с 1670 года. По преданию, накануне кровопролитного сражения между царскими войсками и отрядами Степана Разина на этом месте явился плачущий лик Богородицы. После сражения не хватало воды, чтобы омывать тела убитых, тогда и забил источник, названный в народе Явленным. До него от трассы довольно далеко, и, поскольку часов мы не наблюдали, на обратный автобус опоздали. Шли по дороге, молились Богородице, такой маленький крестный ход. Часа через три нас принял на борт автобус с паломниками.

Чувство, что в монастыре нет случайных встреч, даже мимолётных, нас не покидало. И так хочется сохранить в памяти многих и многих, с кем познакомились в Дивеево!

Как-то видим в нашей келье появившиеся два чемодана гигантских размеров. Ну, думаем, наверное, человек надолго или сам большой. Почти угадали. Оказалось, Валентина, крупная, громогласная, хлебосольная и немолодая уже женщина, приехала из Владивостока – навсегда! Вот так, чемоданы собрала – и на поезд. Каких-то восемь дней – и она в селе своей мечты. Потом Валя большая (так мы её прозвали) удобную квартиру сняла, и мы к ней в гости ходили. Вроде такая мирская наша Валя, в отличие от нас, посещающих все службы, а как-то сказала она нам: «Вы понимаете, сестрички, в каком мы месте находимся?» И так она это сказала, что мы замолкли внутри.

Пили мы однажды чай в своей гостиничной кухоньке вместе с воронежским садоводом и виноградарем Петром. Узнав, что в Сыктывкаре яблоки не растут, он принёс нам два большущих сказочных яблока. С такой любовью Пётр рассказывал о своём саде и с ещё большей – о своей жене, помолиться за которую приезжает он сюда два раза в год (у жены больные ноги)! Привозит свои фрукты и помогает монастырским садоводам делом и советом.

Как-то поселилась в нашей келье дама лет восьмидесяти, Надежда. Я иногда задумываюсь: как прожить и не потерять интерес к жизни, к людям? Наверное, так, как эта удивительная женщина – всех любить, или учиться любить, хотя бы и всю жизнь. А жизнь у Надежды была такой, что можно было и отчаяться. Чтобы вылечить от страшной болезни единственную дочь, пришлось продать столичную квартиру, уехать (так уж получилось) в Голландию. «Вот живу на чужбине уже 17 лет. Дочь жива, слава Богу, внучка растёт. Это хорошая страна, добрая. Так уж я молюсь, девочки, за Россию, а потом за Голландию», – извиняющимся голосом заканчивала свой рассказ Надежда. И повеселила ещё нас, рассказав, как сдавала экзамен по голландскому языку. «Способности к языкам у меня никакие, выходим с группой (большинство в ней – молодые мужчины) после занятия за преподавателем, иду и думаю, что не сдам ни за что. Вдруг женщина-преподаватель роняет пачку тетрадей, все проходят мимо, ну а я, конечно, стала помогать собирать… Экзамен я сдала автоматом, а многие из молодёжи провалились. Язык так мне и не дался, общаться приезжаю на родину, по святым местам езжу, в Дивеево обязательно. Не могу наговориться, вы уж меня простите».

Многие вспоминаются ещё. Сибирячка Анна, оставившая свою любимую корову на попечение соседям, чтобы подольше побыть в Дивеево. Студент Духовной академии Александр, опекавший нас по-отечески, хотя по возрасту годился нам во внуки. Людмила, казначей церковного прихода в небольшом городке в Забайкалье, посетовавшая, что приходится сводить концы с концами, но храм не закрывается и службы идут. Раиса из Удмуртии, запомнившаяся всего лишь тем, с какой любовью рассказывала о своей свекрови. Строитель Антон, сделавший крюк, чтобы подбросить нас на своей машине из скита в монастырь, благодаря чему мы успели на праздничную всенощную службу.

Благодарим Бога за эти встречи, за радость и полученные уроки. А прожили мы в Дивеево, всё откладывая и откладывая отъезд, не два, а ровно сорок дней. Чудесных, неповторимых, значительных для нас. И Дивеево теперь наше.

* * *

Когда заканчивала свой рассказ, неожиданно позвонила Валя большая: «В соборе монастыря установили корзину для записок о поминовении усопших, давай твоих близких запишу. А я в своих молитвах поминаю о здравии всех, с кем здесь познакомилась». Спаси Господи!

Елена РОЧЕВА, г. Сыктывкар

 ← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска