Полемические заметки о неслучайности истории

ДВА ПРОВИДЦА

Миновав рубеж 2017 года, вступили мы в долгую череду круглых дат – начала репрессий, коллективизации и других несчастий. С чего всё началось? С революции? Это понятно, но многие сегодня задаются вопросом: «А что если бы не было Гражданской войны?» – обернувшейся страшной катастрофой, убившей более десяти миллионов и выгнавшей за пределы страны два миллиона россиян. Именно это противостояние повлекло за собой дальнейшие репрессии, в жернова которых попали ещё многие миллионы. Существует мнение, что без затянувшегося на несколько лет братоубийства, Гражданской войны, не было бы такого ожесточения впоследствии. Скажем, гонения на Церковь не оказались бы столь чудовищны.

Есть, однако, избитая фраза: «История не терпит сослагательного наклонения», а можно сказать и по-другому: «История творится попущением Божьим, и что мы заслужили, то и имеем». То есть Гражданская война лишь выглядит странным стечением обстоятельств. Объясню, почему она воспринимается как случайность и откуда мысли, что её можно было избежать.

Мобилизационные плакаты красных и белых

Никто не хотел воевать

Начать с того, что никто не хотел воевать. Народ был сыт по горло «империалистической» войной, братался с немцами на фронте и массово дезертировал домой, где будто бы раздавали помещичью землю. Эсеровский «Декрет о земле» был принят новой властью одним из первых, 8 ноября 1917 года, и буквально гласил: «Вся земля, поеё отчуждении, поступает в общенародный земельный фонд. Распределением её между трудящимися заведуют местные и центральные самоуправления». Ну какая тут война! У тебя в деревне землю делят, а ты в окопе сидишь!

И очень хорошо я понимаю своего деда, рязанского крестьянина Филиппа Воробьёва, который, как и многие, рвался домой, истосковавшись по работе на земле. Самовольным дезертиром, правда, он не стал – войну закончил вместе с воинской частью, которая просто прекратила своё существование. Позже он оказался в Красной армии, и этот факт для меня до сих пор непонятен. Что он там делал? Судя по рассказам матери, дед мой уважал царя, к советской власти относился равнодушно – и впору бы ему воевать на стороне белых. Но суть в том, что он вообще не хотел воевать: ни за красных, ни за белых, а на Гражданскую войну попал как рекрут. Попробуй не пойди! В сельсовете сидит комячейка, которая может не только земли лишить, но и выселить из дома всю семью. И это едва не случилось, когда прадеда моего, крепкого середняка, местные пролетарии решили «раскулачить». Что спасло? Письмо моего деда «из Красной армии» на адрес председателя сельсовета. Если бы не пошёл он на гражданскую, то семья попала бы в ссылку и пухла от голода где-нибудь на северах. И такие заложники в деревнях были у большинства участников Гражданской войны.

Брест-Литовск

Октябрьскую революцию не приняли многие. Первый бой дали офицеры и юнкера в Москве, но очень много масла в огонь подлил так называемый Брестский мир, который крайне неоднозначно оценили даже многие коммунисты, уж слишком он был похож на предательство.

Недавно прочитал в «Новой газете» любопытное суждение: «позорный» Брест-Литовский мир, заключённый с немцами 3 марта 1918 года, вовсе не был позорным. Мол, это гениальный и провидческий манёвр Ленина. Да, цена мирного договора была высока: по нему Россия потеряла Украину, Финляндию, всю Прибалтику, Карскую, Батумскую области и некоторые другие территории, где в общей сложности проживало 56 миллионов человек – треть всего населения. К тому же страна была обязана выплатить Германии 6 миллиардов марок и 500 миллионов золотых рублей. Но в противном случае немцы могли захватить всю Россию, поскольку русская армия «перестала существовать» – что оставалось делать Ленину? Тем более что Ленин считал, что в ближайшем будущем в Германии произойдёт революция, после которой она объединится с Россией в единый Интернационал и всё у них будет общее. Собственно, на это большевики и рассчитывали с самого начала. В отдельную победу коммунизма в «отсталой» России они не верили – главное должно было совершиться там, в Германии, и уж потом эта технологически развитая страна, подкреплённая ресурсами России, могла завоевать для коммунизма весь оставшийся мир.

На плакате «В жертву Интернационала» большевистские вожди вместе с Керенским готовятся принести в жертву идолу Маркса – связанную девушку Россию.

Ещё один плакат с изображением России в виде девушки в кокошнике: «С верой в Господа свергнем узурпаторов престола!»

Вот такое мнение. Замечу, однако, что Ленин оказался провидцем лишь наполовину. Революция в Германии и вправду произошла, но была легко задавлена. Брест-Литовский мир так и остался «позорным». И не миром он обернулся, а страшной войной.

И уж если говорить о провидчестве, то больше это относится к Святейшему Патриарху Тихону. Его Послание от 5 марта 1918 года начинается так: «Посрамились мудрецы, смутились и запутались в сеть: вот, они отвергли слово Господне; в чём же мудрость их?.. Они говорят: “мир! мир! а мира нет”» (Иер. 8, 9, 11). И далее он возвестил: «Церковь не может благословить заключённый ныне от имени России позорный мир. Этот мир, принуждённо подписанный от имени русского народа, не приведёт к братскому сожительству народов… В нём зародыши новых войн и зол для всего человечества. Может ли примириться русский народ со своим унижением? Может ли он забыть разлучённых от него по крови и вере братьев? И Православная Церковь, которая не могла бы не радоваться и не возносить благодарственного моления Господу Богу за прекращение кровопролития, не может теперь иначе, как с глубокой скорбью, взирать на эту видимость мира, который не лучше войны».

Что имел в виду Патриарх под «зародышами новых войн»? Продолжение Первой, недовоёванной, мировой войны во Второй, которая станет ещё более кровавой для России? Или Гражданскую войну, участниками которой должны были стать те семь миллионов человек, снятых с фронта и обученных стрелять? Наверное, всё вместе. Курок внутренней войны был уже взведён. Но кто на него нажал?

Плакаты красных и белых. «″Коммунист должен стать кавалеристом″. Лев Троцкий». «Плотным змеиным кольцом охватил большевизм сердце России…»

Из ничего

Как всё начиналось? Писатель Сергей Баймухаметов описывает так:

«На следующий день после захвата большевиками Зимнего дворца атаман Всевеликого Войска Донского генерал Каледин отказался признавать власть Советов и призвал на Дон “всех верных чести и присяге”. Прибывшие генералы Алексеев и Корнилов начали формировать в Ростове и Новочеркасске армию. 7 января она получила наименование Добровольческой. К январю в ней насчитывалось около четырёх тысяч человек. Это два неполных полка, но состояли они только из офицеров.

Экспедиционный корпус из десяти тысяч красногвардейцев и солдат Петроградского гарнизона под командой Рудольфа Сиверса, двинувшийся на Ростов, фактически не встречал сопротивления. “Положение наше безнадёжно. Население не только нас не поддерживает, но и настроено к нам враждебно. Сил у нас нет, и сопротивление бессмысленно… Хватит болтать! От болтовни Россия погибла!” – заявил атаман Каледин на заседании Донского правительства. Вышел в другую комнату и застрелился. “Напор большевиков сдерживали несколько сот офицеров и детей-юнкеров, гимназистов, кадет, а панели и кафе Ростова и Новочеркасска были полны молодыми, здоровыми офицерами, не поступавшими в армию”, – с горечью вспоминал генерал Деникин.

На защиту Новочеркасска, столицы Области Войска Донского, вышло 147 человек – включая юнкеров и гимназистов. Настроения изменились лишь после того, как красные победители расстреляли две тысячи казачьих офицеров и начали конфискацию хлеба».

В потрёпанную Добровольческую армию, которую возглавил Деникин, потянулись казаки. Но даже тогда большая Гражданская война вряд ли бы началась – силы уж слишком были неравные.

Плакат «Хлеб вам даст только Красная армия!»

Плакат «Большевики на Дону. Кощунства в церкви»

И тут вмешался иностранный фактор. Немцы, нарушив Брестский договор, с Украины пошли дальше на юг России и ликвидировали большевистскую власть в Крыму и на Дону. Таким образом, германские войска спасли Войско Донское и Добровольческую армию от полного разгрома. За полгода, пока немцы были там, Белая армия пополнилась людьми, набралась сил. Но даже тогда Гражданская война вряд ли бы стала масштабной, не случись непредвиденного.

В ходе Первой мировой войны в русский плен попало много чехов и словаков, которые, кстати, тоже не горели желанием воевать. Между тем из них удалось организовать 50-тысячный корпус, который влился в состав русской армии. После революции этот корпус должен был вернуться в Европу, но поскольку путь на запад преграждали германские войска, их решили отправить морем через Владивосток. Через всю страну протянулись 63 эшелона по 40 вагонов, набитые солдатами и офицерами. И тут большевики допустили ошибку. Германия, опасаясь, что чехи усилят войска Антанты, потребовала, чтобы чехов разоружили и заключили в лагеря для военнопленных, каковыми они по факту и являлись. Советское правительство ответило каким-то половинчатым решением. Приказ остановить продвижение эшелонов во Владивосток был отдан. Также приказали разоружиться. Но тут же предложили выбираться в Европу через порты Архангельска и Мурманска. Легионеры, заподозрив неладное, разоружаться отказались и двинулись на восток самостоятельно, захватывая станции и целые города. Вскоре большевики обнаружили, что перед ними самая организованная и дисциплинированная вооружённая сила на всём пространстве России. Только с мая по июль белочехи захватили Казань, Самару, Екатеринбург, Иркутск, Новосибирск… Власть Советов пала от Пензы до Владивостока, что спровоцировало подъём белого движения и разгорание уже полномасштабной Гражданской войны.

Плакат 1920 года

Дров в огонь добавили и Антанта с США, направив в Россию экспедиционные войска и снабдив белых оружием. Примечательно, что, как только закончилась эта разрушительная война, те же страны стали помогать победившим Советам подымать промышленность – чтобы спустя время сшибить их в ещё более разрушительной схватке с нацистской Германией. По идее, наша страна должна была распасться уже в Гражданскую войну. Но ни она, ни Великая Отечественная не погубили Россию, а только укрепили её, мобилизовав её потенциал. Знать, у Бога был другой промысл о нас.

Подпись к плакату белых: «Даже матросы, эти отчаянные хулиганы и разбойники, испугались Честного и Животворящего Креста Господня, тогда комиссары вызвали китайцев, и те спокойно, не дрогнув, расстреляли священника. Это случилось в Москве»

Вне судьбы

Вот так развивались события, мы рассказали их канву. А теперь задумаемся: что всё-таки могло произойти, не случись у нас Гражданской войны, а то и революции? После разрушительных 90-х годов в литературе большой популярностью стал пользоваться жанр альтернативной истории. Написаны горы книг. Например, такой избитый сюжет. В прошлое, скажем в самое начало ХХ века, попадает наш современник и меняет историю. Встречается с царём, а тот, выслушав советы путешественника во времени, не вступает в I Мировую войну, и Россия отказывается от страдательной роли в истории, объявив нейтралитет. В итоге Британия, Франция и США всё же побеждают Германию, но за счёт полного истощения своих ресурсов. Вмешиваться в дела русских Запад уже не в силах и стоит в стороне.

А что же Российская империя? Живёт дальше по накатанной, в полном довольстве. Буржуа богатеют, интеллигенция из модернового Серебряного века плавно переходит в постмодернизм, крестьянство продолжает люмпенизироваться, Церковь проводит Всероссийский Поместный Собор и доводит до конца реформы, не завершённые в наши 1917-1918 годы, – то есть становится «ближе к людям». Все живы. И будущие мученики, и обновленцы-предатели, и те просвещённые либералы, которые в нашей реальности устроили буржуазную революцию. Всё пристойненько и… не знаю, серо как-то, вызывает какое-то смутное сопротивление. Не проглядывает в этой версии Святая Русь, а тихо, сыто угасает.

Но это я так вижу. А в книгах финал, конечно, более бравурный: Константинополь наш, казачьи станицы в Палестине, императорский космический флот Его Величества бороздит просторы вселенной.

Признаться, я тоже в своё время такие романы почитывал. А недавно разбирал свои дневники и нашёл запись, сделанную в феврале 1990-го. До ликвидации СССР и начала того национального унижения, которое и породило жанр реваншистской альтернативной истории, оставалось почти два года. Но эта запись была уже «альтернативкой». Правда, тут никакой не роман, а просто сон, где я оказался в той России, где революция совершилась, но обошлось без Гражданской войны.

В общем, будто бы еду я в поезде. Как потом стало ясно, ехал я в альтернативное прошлое. Напротив в купе женщина с благородным лицом читала газету, в которой была моя статья, а по радио передавали постановку со странным сюжетом. Мне запомнился только эпизод про военные учения. В ходе манёвров на реке, под мостом, должен стоять корабль с зенитной установкой, а его там почему-то не оказалось. Корабль быстренько доставили вертолётом, на подвеске, и сбросили в реку. Когда мы проезжали по мосту, я увидел в реке этот корабль – он плавал вверх днищем.

Оказался я в незнакомой комнате. Литератор Юргис Балтрушайтис (я сразу понял, что это он) читал вслух свою прозу, а друзья его, авангардисты, слушали. Чуть ли не каждую фразу Балтрушайтис сопровождал демонстрацией какого-нибудь предмета: статуэтки из чёрного камня, рисунка и так далее. Рассматривал я собравшихся и думал: вот они, такие молодые (один был с мальчишеской шевелюрой), с обычными лицами, какие встречаются всюду в моём времени. А ведь это, должно быть, известные творческие личности. Хотя Блока, Белого, Ремизова среди них точно не было – их-то бы я в лицо узнал. К тому времени, когда собрание закончилось и все разошлись, я уже понимал, что это прошлое «неправильное». Например, ну какой же Балтрушайтис прозаик? И почему именно он – малоизвестный поэт средней руки – главенствует на встрече русских символистов?

Подхожу к нему:

– Позвольте откланяться.

– Приходите ещё, мы собираемся по пятницам.

И тут я осознал неудобство своего положения: например, где буду ночевать? Начал:

– Извините, я приехал издалека, очень-очень издалека…

И тут понял: как же я скажу?! Спросить что-нибудь пустяковое? И спросил:

– Как мне найти Петроградское религиозно-философское общество?

– Ах, вот вы о чём! Извольте, покажу, – он ткнул пальцем в окно. – Видите, жёлтое приземистое здание.

Это был Манеж. На стене висел красный транспарант с непонятной надписью и что-то похожее на огромный орден Ленина. Подумал: «Лучше ничего не спрашивать, а выйти на улицу и самому погрузиться в сладкую гущу неизвестности, первым делом выяснить, какой год на дворе».

– Впрочем, я вас провожу. Тут рядом.

Мы прошли пару кварталов и оказались у Казанского собора. На площади пред ним были смонтированы железнодорожные пути, на которых пыхтел паровоз. С открытых платформ эшелона выгружалась дивизия обтрёпанных красноармейцев. Никто из прохожих не обращал на них внимания.

Когда мы проходили мимо, я увидел в руках у дюжего молодца настолько изорванное в клочья знамя непонятного цвета, что взял в руки пощупать, чтобы убедиться, что оно из материи. В руке остался полуистлевший лоскут. Я уже начинал понимать: красная дивизия выгружается в Петрограде много лет, это непрерывный процесс. И мир этот – Россия, избавленная от ужасов братоубийства. Входим в дом. Ничему не удивляюсь, в том числе тому, почему столичные философы собираются в таком замызганном месте. Шествуем через анфиладу низких комнат, мой провожатый останавливается перед неубранным столом (недоеденный торт, рюмки) и начинает считать, сколько едоков было за столом. Потом он ушёл куда-то вглубь, предоставив меня девушке, которая провела на кухню, сунув в руки сковороду с нарезанной туда картошкой. Хотят накормить – значит, принимают за своего. Значит, я не одинок в этом тоскливом бессмысленном мире.

На кухне было полно людей. Одна из женщин подняла голову, распрямилась – это была та самая, из купе вагона, с вытянутым благородным лицом.

– Здравствуйте! – удивлённо-радостно воскликнула она. – А я знаю теперь, кто вы!

И тут отрезало. Проснулся. Долго не мог понять, где я – настолько было реально то альтернативное прошлое, в котором революция каким-то чудом была остановлена и Россия продолжала жить – вне своей судьбы. И опять как-то всё не так, как и в случае, если бы не случилось революции. Разумеется, всё на уровне ощущений, очень субъективно. Но при всём отвращении к ужасам прошлого, нет доверия к миру, который смог избежать той судьбы, которую ей попустил Бог.

Почему подсознание вытолкнуло на поверхность этого поэта-символиста Балтрушайтиса? Фамилию эту я слышал только раз в связи с Бальмонтом, который был с ним дружен. Сейчас всё же решил заглянуть в энциклопедию. Да, ничем особым поэт не прославился, если не считать хороших переводов с других языков. Но в 1919 году он и вправду оказался главой литераторов – стал председателем Союза писателей Москвы. Затем чиновничья работа в Литве, жил благополучно и умер естественной смертью.

Спасённые?

Чем бы стала Россия, не случись революции? Часто приводят в пример Финляндию: «Вот посмотрите, перед вами кусок Российской империи, который продолжил жить по-старому и многое из прежнего сохранил. Там даже памятник царю Александру II продолжает стоять на главной, Сенатской, площади. Благополучная страна, и мы могли бы так жить!»

Хельсинки. Памятник Александру Второму (фото с сайта kopmonet.ru)

Что тут сказать… Финны и вправду что-то сохранили, в прямом смысле этого слова. Например, православные святыни, вывезенные с Валаама. В середине января одна хельсинская газета процитировала Президента России, который, будучи на Валааме, сказал:

«Финляндия – наш добрый сосед. Если бы не Финляндия, Валаамский монастырь вообще мог бы прекратить своё существование – мы знаем, как советские власти относились к религиозным ценностям. Они были вывезены в Финляндию и там были сохранены. И за это нужно сказать спасибо финнам и нашим соотечественникам, которые сохранили там Ново-Валаамский монастырь и святыни Валаама. Эти святыни дороги и финнам, и нам. Финны их хранят и обеспечивают свободный доступ всем, кто хочет к святыням попасть. И мне кажется, что эти святыни должны быть тем, что нас объединяет, в том числе и в духовной сфере».

Старый Валаам (фото с сайтов valaam.spb.ru и homlib.com)

Комментарии самих финнов под этим сообщением примечательны. Большинство выдержаны в таком ключе: «Плохо, что об этом заговорили. Скоро Путин потребует вернуть эти святыни России… Путин явно что-то задумал. Если сейчас из Москвы поступит просьба показать святыни Валаамского монастыря в России, то от этого точно нужно будет отказаться… Эти слова благодарности немного поражают. Ведь Валаам был частью Финляндии с самого начала её независимости. Конечно, мы забрали нашу собственность подальше от нападающего врага, сохранили все важные реликвии».

Тут ключевое слово – «собственность». Не Богом данная святыня, а юридически полученная во владение. При таком подходе святыня превращается в реликвию, музейный экспонат, просто в предмет. Такая метаморфоза может произойти с чем угодно, в том числе и со страной, в которой ты живёшь. Когда я прочитал этот комментарий, поразила мысль: «А ведь если бы мы отвергли крестный путь для своей страны, который был попущен Богом, то вместе с тем отказались бы и от того, что наша Россия – Божья. Мы бы стали владеть страной как предметом – как владеем квартирой, машиной, дачей. И ничего бы в нашей стране не происходило». А что может произойти в квартире? Только мебель можешь передвинуть местами, новые обои поклеить, и всё. Хотел бы я жить в такой стране?

Да, «реликвии» из Валаамского монастыря финны спасли, спасибо им. Но сам монастырь… «Спасение» его началось задолго до «нападения», под которым комментатор имел в виду советско-финскую войну 1939 года.

Финские военные высадились на Валааме ещё в 20-е годы, после чего на островах стали сооружать фортификационные укрепления на случай конфронтации с СССР. Тогда же власти Финляндии потребовали от архиепископа Серафима (Лукьянова) в течение трёх месяцев выучить финский язык. На языковой экзамен владыка не явился, и за это его депортировали на остров Коневец. Из Эстонии был выписан священник Герман Аав, назначенный в ноябре 1923 года епископом Карельским, викарием архиепископа Серафима. Спустя два года православные службы на Валааме были переведены на финский язык. Монастырь погрузился в атмосферу «несогласия и тяжбы».

Дальше – больше. Финские власти вынудили Валаамский монастырь перейти с юлианского на григорианский календарь. Большая часть монахов была против, но точку в противостоянии, продолжавшемся 10 лет, поставил высадившийся на острове финский спецназ. Значительная часть братии покинула древнюю русскую обитель, выехав в Сербию, Грецию, Македонию, Германию, США и даже Марокко. Когда началась «зимняя война», то с Валаама были вывезены и оставшиеся монахи. В местечке Хейнявеси в Финляндии они основали Ново-Валаамский монастырь. В 1957 году оттуда в СССР уехали семеро монахов, младшему из которых было 59 лет, а старшему – 84. В 1977 году прекратились службы на церковнославянском языке, а в 1981 году умер последний русский монах. Сейчас монастырь продолжает действовать как финская православная обитель и принимает в год более 100 тысяч посетителей – как паломников, так и туристов.

Те, кто бывал в Новом Валааме, рассказывают, как там всё благоустроено. Есть музей, культурный центр, библиотека. Покажут там и деревянный амбар, из которого монахи устроили Преображенскую церковь и молились в ней вплоть до 1977 года, пока не был построен каменный храм со звонницей. В настоящее время в братии монастыря находится всего несколько монахов и работников, обслуживающих посетителей. Доход монастырю, помимо туризма, приносит производство вина. Обкатывают также технологию изготовления виски на основе ячменного солода, первые продажи начнутся в нынешнем 2018 году. В интервью финскому корреспонденту отец Андреас, отвечающий за производство виски, пошутил: «Это самое лучшее послушание!» Возможно, количество туристов в Хейнявеси от этого увеличится.

Несколько лет назад был там мой друг, журналист. Понравились ему вечерняя служба и центр иконописный. Но статью, заметки паломника, писать не стал. Почему? Сам не может объяснить. Ну, всё у них слава Богу, можно порадоваться за финнов, прекрасное место. Только не тот духовный бастион, каким для нас является Валаам.

* * *

Хотел бы я жить в России, в которой не случились революция, Гражданская война, красный террор? Вопрос бессмысленный – это как если бы предложили поменять родителей. Нет, не хотел бы. Это такой же «хэппи энд», как если бы Христос отказался от чаши страданий, протянутой Ему Отцом Небесным. Да, Он остался бы в этом случае жить. Но не спас бы тогда никого, кроме Себя, и, конечно бы, не воскрес. Он остался бы жить, а человечество умерло, пусть и не сразу, но бесславно сошло бы на нет.

А вообще, бесы суетятся там, где свято место. И если откажешься от одного, то лишишься и другого.

 ← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска