Во второй половине августа в Москве прошёл VIII Международный фестиваль «За жизнь – 2017». На нём встречались представители различных организаций, выступающих против абортов и за семейные ценности. Участники были из более чем 100 регионов России, Белоруссии, Украины, Сербии, Чехии, Польши, Венгрии, Финляндии, США и множества других государств ближнего и дальнего зарубежья — вплоть до африканских стран. Делились опытом, дискутировали, показывали свои программы, которые оценивались жюри. В номинации «Просвещение» первое место присудили Валентине Яковлевне Ятмановой, руководителю Санкт-Петербургского ОИПО «Центр социальных программ. Отделение “Жизнь”», которое располагается в церковном доме при храме Воскресения Христова у Варшавского вокзала. Туда наш корреспондент и отправился.

Валентина Яковлевна Ятманова

С чего начать?

Сразу поговорить с Валентиной Яковлевной не удалось – она обсуждала с сотрудницами текст объявления для православного радио.

– Слово «фестиваль» радиослушатели не поймут, – сомневалась она, – подумают, что мы там пели и танцевали. Может, написать «съезд»?

– Пишем «съезд», – склонилась над бумагой Елена Павловна, ответственная в центре за работу с общественностью.

– И вообще, будет ли людям интересно?

– Почему же не интересно? На молебен-то придут все наши.

Как понял, в объявлении говорилось, что 3 сентября после молебна в Воскресенском храме будет беседа, на которой участники московского фестиваля расскажут, что там видели, о каких новых методах работы по защите жизни узнали.

– А что за молебен? – спрашиваю.

– Каждое первое воскресенье месяца мы молимся перед иконой святых младенцев-мучеников Вифлеемских о даровании покаяния совершившим грех аборта и всем, причастным к нему, – отвечает глава питерского центра «Жизнь». – И просим преподобного Давида Гареджийского, чтобы все зачатые дети увидели свет, чтобы бесплодные супруги стали родителями. Такие молебны у нас постоянно проводятся с 2003 года.

– И много людей приходит?

– По-разному. От 60 до 150 человек. Но это не со всего Петербурга, потому что такие же молебны стали проводить ещё в нескольких храмах города, туда люди тоже идут.

– А кто это – Давид Гареджийский? – интересуюсь.

– Он в седьмом веке пришёл из Сирии в Грузию и подвизался в пещере Гареджа, – стала обстоятельно объяснять мне Елена Павловна. – Помогает бесплодным женщинам. В акафисте ему говорится, что язычники-огнепоклонники решили опорочить монаха и обвинили в прелюбодействе, будто одна сельчанка беременна от него. И вот на суде святой обратился к утробе этой женщины: «Чадо, скажи, я ли твой отец?» Из живота ребёнок ответил, что нет, и указал на местного кузнеца.

– Хорошая история, как раз в защиту нерождённых младенцев, – говорю. – Почему-то у нас мало знают об этом святом.

– В Грузии его почитают чуть ли не наравне с Николой Чудотворцем, – поясняет Елена Павловна. – Женщины берут воду из его источника и исцеляются. И когда отец Кирилл Иванов взялся за составление чина молебна, то решил вставить молитвы и к нему. Батюшка, кстати, по образованию врач, много лет доктором работал. Знает, какое это чудо – исцелиться от бесплодия. Он лечил людей по-особому, много с ними разговаривал, потому что болезни неотделимы от внутреннего состояния человека. Пациенты говорили ему: «Доктор, вам бы священником надо стать». Вот он и стал…

Ещё раз пробежавшись авторучкой по тексту объявления, Елена Павловна отправилась на радио. Глава же центра воззрилась на гостя: «О чём хотите написать?» Отвечаю, мол, в целом о центре и какую помощь могут получить здесь наши читательницы.

– Если кратко, то мы занимаемся тем, что отговариваем беременных от абортов, обещая им помочь в жизненных обстоятельствах. И конечно, помогаем. На первых порах. Ещё у нас есть образовательные программы для детей и молодёжи, направленные также на защиту нерождённой жизни. Можем помочь с организацией центров, подобных нашему, на местах.

– А с чего надо начинать?

– Сначала должен появиться человек, который будет тащить этот груз. Ему надо найти хотя бы пару единомышленников. Затем следует найти помещение, чтобы была возможность, куда обращаться и складировать детские вещи. Желательно одновременно с этим обрести спонсора. Что вполне реально, ведь есть много таких, кто сталкивался с абортами, переживает на этот счёт, да и вообще кто переживает за демографическую ситуацию в стране. И вот после этого можно печатать листовки и распространять их. В листовках нужно показать, что аборт – это убийство. Например, снабдить выразительной картинкой, которая бы показала, что зародыш в чреве матери – это уже вполне человек. Сейчас у нас листовки полноцветные, а начинали мы с чёрно-белых, напечатанных на принтере, но даже они были эффективны. В той же листовке надо сообщить, что центр помогает беременным, и указать адрес.

– А потом можно налаживать отношения с женскими консультациями и работать через них? – предполагаю.

– Ну, это уже высший полёт! Дай Бог поначалу справиться с тем, что я перечислила.

– Да как-то вы сухо перечислили, – сетую я, – интереснее бы на примере из жизни. Вы сами как к этому пришли? Через Церковь?

– В принципе, да. Хотя не сразу…

Первый опыт

После расспросов сложился такой рассказ:

– В семинарии закончила я трёхгодичные курсы по катехизации, стала вместе с дочкой ездить в Москву к отцу Максиму Обухову, который с единомышленниками создал просветительский центр «Жизнь». Брали мы листовки, различные материалы против абортов и распространяли в Петербурге на выставках и других мероприятиях, куда много людей приходит. Однажды в центре «Жизнь» зашёл разговор, что деятельность надо ширить, переносить в другие города России. Кто-то сказал: «Петербург – огромный город, а нет никакой организации». Отец Максим ответил: «А вот Ятманова с дочкой ездит сюда всё время, так пусть и возьмётся». И отец Максим очень нам помог – написал рекомендательное письмо к митрополиту Владимиру и к матушке Софии, наместнице Новодевичьего монастыря, чтобы выделила нам помещение.

При монастыре мы были около десяти лет, только три года назад переехали сюда. С чего начинали в 2002 году? Дали объявления в православных СМИ, что нужны волонтёры. В ту пору я ещё преподавала в техникуме русский язык и литературу, была завучем, и это забирало время, так что вопрос с помощниками был главным. Появились единомышленники, и дело пошло. Нашли первого нашего спонсора, который выделил пять тысяч рублей – на самое необходимое. Надо сказать, в поиске средств очень помогают молебны и листовочки, где среди прочего стоит размещать просьбы о помощи. Люди с готовностью откликаются.

– Из того, начального, периода какой случай вам больше запомнился? – спрашиваю.

– Знаете, мы столкнулись с такими поворотами судеб, что душещипательные сериалы, которые показывают по телевизору, просто меркнут. Что рассказать… Сегодня вечером к нам зайдёт одна женщина за детскими вещами, приехала из деревни – вот её история.

Она цыганка. При этом очень верующая, честная, всё отдаст другим, а себе не возьмёт. Родилась она в таборе. Мать её умерла через год, а отец исчез неведомо куда. Росла она там, путешествовала с табором, в школу не ходила. Затем вышла замуж за цыгана из того же табора, родила мальчика Рому. Ему было два годика, когда снова забеременела. В это время муж в бегах находился – его собирались арестовать за продажу наркотиков. Табор ей сказал: «Мы тебя потерпим без мужа с одним ребёнком, а ещё одного – нет. Вот тебе деньги на аборт. Или уходи из табора, троих кормить мы не будем». И вот она, брюхатая, с зажатыми в руке деньгами идёт на аборт.

А было 1 июня, День защиты детей. Одна из наших волонтёров стояла у метро «Кировский завод», распространяла листовки. Протягивает ей, а она читать не умеет. В листовочке была фотография восьминедельного плода. Цыганка взяла листовку, смотрит на фото и ревёт. Наш волонтёр стала успокаивать женщину, и та всё ей рассказала. Волонтёр позвонила мне, я приехала, мы цыганку уговорили не делать аборт, сказали: «Не бойся ничего. Скажи своим, что есть люди, которые тебе помогут». Я ей тогда сразу тысячу рублей дала. По тем временам это были деньги. Она вернулась в табор – и там ей: «Ты что, дура? Первый раз людей увидела и поверила им! Ну дали тебе тысячу, а потом они исчезнут. Хочешь, иди к ним. Или аборт, или скатертью дорожка». И вот в тот же день, вечером, она мне звонит: «Валентина Яковлевна, я с сыном и с чемоданами на улице».

Еду я за ней, везу к себе домой, поселяю у себя. Незнакомая цыганка, да ещё без документов, даже без паспорта, – что угодно может быть! Но слава Богу, всё обернулось хорошо. Наступило лето, она переехала к моей сотруднице на дачу. Затем нашли мы спонсора и сняли для неё комнату. И вот эта женщина родила девочку, в храме окрестили её с именем Валентина. Восстановили мы ей все документы. Тут муж, который был в бегах, позвонил ей, стал оскорблять, утверждая, что это не его ребёнок. Ох, как она плакала!..

А потом Господь всё к лучшему повернул. Вышла наша цыганка замуж за русского. Они купили старенький дом в деревне, завели своё хозяйство, мы им корову подарили. У них уже пятеро детей, сейчас младшенькой четыре месяца. В той деревне она отговорила от аборта какую-то женщину, все вещи, какие остались от своих детей, ей передала. А потом и за других взялась, целый центр «Жизнь» там развела, помогает роженицам и мамочкам. Вот сегодня повезёт туда вещи, нами собранные.

– А как та корова, которую вы им купили, поживает?

– Ну, они сами её покупали, на собранные деньги. Корова хорошая оказалась, много молока давала, а нынче в июне родила бычка. Мы потом ещё помогали, и они купили порося, курочек. Пятеро детей в семье, их надо же чем-то кормить. Сейчас ещё помогли детей в школу одеть. Нам это нетрудно, у нас два склада с детскими вещами, и всё равно всё не помещается, нужны ещё площади.

И таких историй, по-своему уникальных, было очень много.

Спасённые дети:

Арина

Олег

Таня

Безмолвный крик

– Когда начинали, какой отклик был на первые ваши листовки? – вновь возвращаюсь к началу.

– Сразу стали звонить. Не только те, кому предстоит родить, но и сделавшие уже аборт. Женщины плакали: «Если бы я знала, то не пошла бы на это».

– Как вы ещё помогаете беременным в кризисных ситуациях?

– Мы живём в большом городе, поэтому можем направить на консультацию к врачу, священнику, юристу. Бывает, что женщин с работы увольняют из-за беременности. Или с жильём что-то не так, свекровь выгоняет… Разные ситуации.

Надо признать, что когда наши «проблемные» женщины оказываются в сложном положении, то в значительной доле это их вина. Сказывается их легкомыслие, их неумение ладить и вообще общаться с людьми, неуважение к отцу ребёнка, к родителям. Неумение потерпеть, простить. Даже нашим психологам сложно с ними. Поэтому работать с такими может не каждый психолог, предварительно он должен пройти специальные курсы и научиться говорить с беременными, понимать их. Ведь часто они аборты объясняют не теми причинами, которые есть на самом деле. Начинают придумывать.

– Что обычно говорят?

– Первое: «Мне трудно материально, я не потяну». Второе: «Да, материально я обеспечена, но ребёнок помешает моей карьере». Третье: «У меня всё хорошо, но я хочу ещё замуж выйти, а с ребёнком это сложно». А на самом деле их проблема в том, что у них нет самоотверженности, они думают только о себе. Почему так происходит? Влияет общий настрой современного потребительского общества. И советское наследие также сказывается – разрешение на аборт.

– Вы имеете в виду один из первых ленинских декретов?

– Да, ещё продолжалась Гражданская война, новая власть едва утвердилась, а Совнарком уже выпустил этот декрет – 18 ноября 1920 года. Поначалу это был просто юридический факт, не влияющий на сознание, – я знаю, что даже в 30-е годы аборты воспринимались в народе как убийство, хоть и разрешённое. А потом попривыкли и стало нормой. Что гнилой зуб вырвать у дантиста, что в абортарий сходить – всё едино. Единственное, что может их оправдать, – идеология была материалистическая, отрицающая святость жизни. Но сейчас-то никакой идеологии нет!

– Люди говорят: «Зачем плодить нищету?» Как вы на это отвечаете?

– Как отвечаю? «Хорошо, убивай. А если у тебя уже есть ребёнок, то возьми нож и его тоже зарежь. Какая разница, что ты этого убьёшь или другого? В твоём животе такой же ребёнок». И что значит «нищета»? Ты что, с голоду умираешь? Лишнюю тарелочку супа для ребёнка не найдёшь?

Говорят: «Мы люди ответственные. Если ребёнка родить, то надо обеспечить ему хорошее воспитание, хорошее образование, а это дорого. Поэтому аборт мы делаем для его же пользы». Убивают для его пользы! Это же надо так всё в голове извратить! А ведь это нам говорил не кто-либо, а молодая пара юристов. А о праве убивать они хоть подумали?

Вот появилась в тебе жизнь, а с ней появилась «проблема». И это вправду проблема, даже для богатой семьи, – ребёнок требует внимания, на него тратится время. Хорошо. А в каком мире действует принцип «есть человек – есть проблема, нет человека – нет проблемы»? В уголовном мире, где неугодных просто убивают. И вы, получается, уголовники. Разве не так?

Вот характерный пример. Пришла беременная женщина с мужем. Они уже согласовали со своими родителями, что сделают аборт. Живут они в трёхкомнатной квартире: одна комната у родителей, вторая у брата с семьёй, а в третьей – они. У них уже есть ребёнок, у брата ребёнок. Тесно. Поэтому зачем ещё рожать? Психолог наш блестяще ситуацию разложила, говорит: «Скажите, у вас проблема с ребёнком или с квартирой? Ясно, с квартирой. Хорошо. Ещё забеременеете и ещё убьёте десятерых детишек – вы этим квартирную проблему решите? Нет. Так, может, начать с другого конца?» Психолог их убедила. Они съехали с квартиры, временно переселились в маленькую, а эту стали сдавать. А потом на накопленное и кредит купили себе однокомнатную квартиру, а родители с семьёй брата вернулись туда. И ребёнок растёт, радует маму с папой и дедушку с бабушкой.

А ведь из-за таких «проблем» убивают миллионами. Официальная статистика пытается приукрасить реальность: мол, если раньше в России было 9 миллионов абортов в год, то теперь 1,7 миллиона. Но здесь не учтены частные клиники и так называемые миниаборты – на ранних сроках, до 5 недель. Ничего на самом деле не изменилось.

Это при том, что сейчас стало больше информации и уже нет никаких оправданий убийству. Техника шагнула вперёд, и каждая будущая мама может посмотреть на своего ребёночка с экрана УЗИ. Слышали про доктора-гинеколога Бернарда Натансона? В 70-е годы он владел в США несколькими абортариями и сам делал аборты. Когда появилась техника ультразвукового исследования, он решил заснять через УЗИ процесс аборта 12-недельного ребёнка. Хотел посмотреть, как это в утробе происходит, чтобы научиться лучше делать аборты. Увиденное его потрясло… Трубка, через которую малыш будет высосан, приближалась к ребёнку, а он от неё всячески уворачивался, пытался спрятаться. Было видно, что сердечко его бьётся в два раза быстрее. Вот этой трубкой он уже к стенке матки припёрт – и он открывает ротик и кричит. Кричит беззвучно, потому что всё происходит в водной среде. Натасон снял фильм и назвал его «Безмолвный крик».

Этот крик не исчезает втуне. Есть такое явление – «постабортный синдром», когда женщина, сделавшая аборт, даже через десять лет, а то и больше начинает понимать, что она натворила. И это мучает её, мучает. Она и в храме исповедуются, а всё равно продолжает мучиться. Я через это тоже прошла. И пока не начнёшь дела делать…

– Некоторые голубей кормят, – вспоминаю слышанное от одной бабушки, – и тем самым как бы ублажают души нерождённых детей, заодно себя успокаивая.

– Это из «Правила матушки Антонии»? Церковью оно не благословляется. Какие ещё голуби? В народе есть мудрая традиция: когда кто-то умирает, то в память о нём вещи его раздают, совершают что-то доброе. Так и здесь единственный реальный способ помянуть убитого ребёнка и загладить свой грех – это добрые дела. Чем мы и занимаемся. В основном среди наших волонтёров те, кто делал аборт. Но есть и молодёжь, не совершавшая такой грех. Само знание того, что где-то убивают детей, людей мобилизует.

Третий способ

– Как понимаю, таких организаций, как ваша, в России несколько десятков? – завершаю я разговор.

– Они разные. Русский пролайф вообще явление пёстрое и неоднородное. Есть организации, которые священники возглавляют, но их по пальцам можно сосчитать. Каждый действует по-своему. На фестиваль в Москве было заявлено 74 проекта, некоторые мне очень понравились. Например, областная акция «Буду мамой!», подготовленная Воронежской организацией «Агатос».

– А ваша программа, которая заняла первое место в номинации «Просвещение», как называется?

– Это просто урок в школе, я его назвала «Я ещё не родился, но уже человек». В методичке подробно рассказываю, как говорить с детьми и о чём. А в прошлом году мы заняли первое место в номинации «Помощь» – за то, как организовываем работу в женских консультациях.

Вообще я бы выделила три направления. Первое мы называем «SOS» – это когда ребёнку грозит смерть. Тут надо отговаривать, помогать, вещи собирать. Второе направление – помощь мамочке с новорождённым. И третье – профилактика. Нам надо вырастить людей, которые не будут делать аборты. Это уже просветительская работа.

– С детьми какого возраста вы работаете?

– Самого разного. В детских садиках нам дети рисунки делают на заданные темы, а в старших классах ребята родословные древа составляют. Понимание своего рода помогает с уважением относиться к беременности и рождению ребёнка.

Есть три дидактических способа преподнесения материала. Первый – «Расскажи мне – и я забуду». Психологи проводили опыты и выяснили, что люди, как правило, на следующий день забывают до 70 процентов того, что узнали. Второй способ – «Покажи мне – и я запомню». На этом принципе держалось и держится всё наше образование, само название которого произошло от слова «образ». Надо давать зрительный и эмоциональный образы. Не просто сказать, что у ребёнка в пять недель уже бьётся сердце, а показать съёмки УЗИ, где ребёнок поворачивает головку, шевелит пальчиками. Ещё у нас есть… сейчас покажу.

Валентина Яковлевна приносит пакет, в котором лежат какие-то фигурки. Достаёт одну. На её ладони – кукла зародыша, сделанная из силикона. Как живая.

– Это фигурка ребёнка, которому 10-12 недель. В натуральную величину. Видите, какой он большой и всё у него есть. Разве он не человек?

– Вы даёте их играть детям?

– Просто подержать в ладони. Они на всю жизнь запомнят, что в животике мамы настоящие детки. А третий принцип, самый главный, – «Сделай со мной – и я научусь». Мы предлагаем учащимся сделать творческие работы по теме, которые они выбрали.

С детьми, конечно, работаем не мы сами, а через воспитателей и учителей, для которых готовим методички. Надо сказать, в Петербурге сложно с этим пробиваться. Это в Москве правительство города договоры составляет, деньги на пролайф дают. А здесь у нас даже в храмах не все священники разрешают листовочки распространять.

– Петербург – город либеральный, традиционные ценности не столь уж укоренены, – говорю.

– Да, более прозападный. Но что-то делается. В каждой женской консультации теперь есть штатный психолог, который работает с беременными. Издан приказ, по которому врач должен отправить беременную к нему на «доабортное консультирование», прежде чем послать на аборт. И задача психолога – выяснить, есть ли возможность оставить ребёнка.

– Вы в этом можете участвовать?

– У нас есть лазейка – возможность оказывать социальную помощь, чего лишены женские консультации. И мы говорим психологам: если женщина не хочет рожать по материальным причинам, то направляйте к нам. И к нам приходят. Кроме того, для психологов женских консультаций мы уже три года проводим семинары, конкурсы с награждением, знакомим с нашими материалами. И знаете, результаты очень заметны, люди меняют свои взгляды. Уже то хорошо, что в женских консультациях на стенах появляется наглядная агитация, картинки внутриутробного развития, фотографии ещё нерождённых людей. Раньше и этого не было.

– В идеале надо бы в больничных коридорах крутить на мониторах кадры из фильма «Безмолвный крик», – предполагаю. – Или что-то в этом духе. В вашем центре ведь тоже фильмы снимали?

– Да, самый известный «Спи, моя радость, усни». Там о двух женщинах.

– Прошло много лет. Как сложились их судьбы?

– У них всё очень хорошо. Как было? Девушка жила с парнем, с которым в техникуме училась, и вроде любили друг друга. А когда узнали о беременности, он сказал: «Если любишь меня, то сделай аборт». Представляете? Если любишь, то убей моего ребёнка. Какая же это любовь? Но она всё же пошла делать аборт и во время этой операции пережила клиническую смерть. Говорит об увиденном: человеческие муки здесь – это цветочки по сравнению с расплатой «там». Потом она вышла замуж за нашего волонтёра. Родила девочку, затем мальчика. Они уже выросли, славные ребята. Вторая героиня тоже хорошо закончила. Она, будучи на пятом курсе юридического факультета, забеременела. Отец ребёнка настолько не хотел рождения, что запер её в комнате и сказал: «Пока не согласишься на аборт, не выпущу». Через три дня заглянули, а она на полу лежит… Пришла к нам. Ох и намучились мы с ней!.. В один день говорит: «Всё! Аборт не делаю». Завтра: «Собираю вещи и иду на аборт». Родилась у неё девочка, уже тоже выросла, красавица.

У нас очень много историй. Со слепыми, рождённой тройней, с инвалидом-колясочницей – у всех свои драмы и удивительные повороты судьбы. Можете их публиковать, надеюсь, кто-то узнает в них себя, свои жизненные обстоятельства и не совершит более ошибок.

Перед тем как проститься, беру со стола силиконовую фигурку ребёнка. Лежит, поджав ручки и ножки. Глаза зажмурены. Но, говорят, в утробе матери он всё видит и чувствует. А мы бываем столь слепы…

Связаться с центром можно по телефону (921) 936-13-54 (прямой при звонках из СПб) и по электронной почте info@lifecenter.spb.ru

 ← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска