Много на карте России деревенек с именем Ивановка. В одной из них, на Рязанщине, живёт моя крёстная Мария Дмитриевна. Полвека назад здесь кипела жизнь, а крёстная была первой певуньей и плясуньей, когда гуляли всем миром на свадьбах или проводах в армию, – скорее гармонист устанет, чем Маня Гурьянова. Всё быльём поросло и лесом – наступил он на Ивановку, и речка Урзева, которую помню ласковой и тёплой, с золотым песком, стала лесной, холодной. Летом деревенька ещё как-то оживает – места-то благодатные, кто-то из рязанцев и москвичей приезжает провести здесь отпуск, да и к оставшимся нескольким старикам съезжаются на летние каникулы внуки. А вот зимой… Заваленная снегами, спит Ивановка, и в редком доме светится по вечерам окно.

На Рождество звоню крёстной. Пока идут гудки, начинаю беспокоиться: как там она? Здоровье уже совсем плохое. Но вот слышу родной голос. Запыхалась, будто по улице идёт. «И тебя с Рождеством, дочка! А я вот блинов напекла да снесла их соседям, хохлам. Обрадовались, а то ай нет! Прямо с душой при мне покушали». Хохлами крёстная называет троих работников-украинцев, что бежали от войны и осели здесь, смотрят за хозяйством одной московской генеральши. Индюки, поросята, коровы, куры, гуси – вон сколько всякой живности. Эту генеральшу я помню юной Машенькой с длинной косой. А её мама Тоня с моей крёстной всю жизнь были закадычными подружками: вместе на покос, по грибы-ягоды. Хорошо бы коротать им век и дальше рядышком, но забрала подружку дочь в Москву. Думала, так лучше для неё. А тётя Тоня пожила немножко в столице – и умерла. Сильно скучала, видно, по родной деревне. Дом-пятистенок с голубыми наличниками со временем перестроили, отделали пластиком, завели скотину, работников при ней. «Ты бы поглядела, какие хоромы!» – восхищается крёстная каждый раз по телефону. И теперь хоженой-перехоженой тропинкой носит она «хохлам» блины в родительский день или ещё чего вкусного. Хоть с кем-то можно перемолвиться словом в умирающей деревеньке.

А вот Голицыно, где проживает на покое протоиерей Павел Тесленко (о нём мы писали – «Вера», № 760, июль 2016 г.), – крупное село. Набираю номер, чтобы поздравить батюшку с Рождеством, – трубку не берут. Потом он перезванивает сам: «Не смог ответить – у меня весь день ребятишки! Друг за другом идут и идут! То по нескольку человек, то в одиночку. Уже почти все конфеты раздал!» Подивилась я, что у них жива традиция славить Христа. «Поют-то, конечно, не так, как на Кубани пели в моём детстве, – сказал о. Павел. – Но в прошлом году, уже вечером, приходили ко мне три мальчика лет пятнадцати. Они, наверно, из Пензы, у нас таких нет. Как они пели, а какие духовные стихи прочли! Но – вот ведь досада! – у меня за день столько детворы перебывало, что я ничего не смог этим ребятам дать! Ни гостинцев, ни денег». «А может, это ангелы были, батюшка?..» – вырвалось у меня, но я тут же заговорила о другом, ведь нельзя обсуждать такие вещи.

…А в ночь на Крещение взяла моя крёстная ведро, батожок и пошла на речку – она прямо за её огородом течёт. Прорубь, откуда Мария Дмитриевна берёт воду для чая, успела затянуться льдом, и пришлось снова долбить. Пробила ледяную корку – вот и водица. Святая – везде она в этот час святая. Слава Тебе, Господи.

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска