Паломничество на Соловки

Из книги Константина Труша «Соловки в августе 1905 г.»

Соловецкая пристань с гостиницей. У причала судно «Михаил Архангел». Фото начала ХХ в.

Соловецкая пристань с гостиницей. У причала судно «Михаил Архангел». Фото начала ХХ в.

Архангельск – узловой пункт сообщений по Белому морю. На Соловки можно попасть на пароходах мурманского пароходства или на монастырских. Мурманские – большие океанские, с удобствами, с электрическим освещением. Монастырские гораздо скромнее и служат не для туристов, а для богомольцев. Их три: «Вера», «Михаил Архангел» и «Соловецкий». Плавание монастырских пароходов никогда не сопровождалось несчастиями с людьми. «Соловецкий» поднимает до 500 человек, построен в 1881 г. в Або у Крейтона. Монастырские пароходы отходят от Соловецкой пристани на Соломбале (слобода); там есть монастырская гостиница – сборный пункт богомольцев, а в городе есть Соловецкое подворье.

Пароход «Соловецкий» отходит 6 августа в 2 часа дня, с числом богомольцев не более 150. С утра грузят в трюм большие куски белого камня для монастырских построек, и этот груз даст пароходу устойчивость, несмотря на незначительное число пассажиров. Капитан – помор или финн, вообще инородческой складки, эконом-распорядитель – монах, прислуга – послушники и трудники; они в длинных серых кафтанах и в монашеских шапках. С берега провожают пароход пожеланиями счастливого плавания. Перед отъездом – молебен в гостинице.

Идём Двиной, в низких берегах, мимо лесопильных заводов, где круглый год жгут на открытом воздухе стружки, за избытком этого материала; кое-где виднеется по берегам кустарник и мелколесье. В 4 часа 40 минут – слияние Двины с морем, и на водной поверхности ясно видна раздельная линия, граница свинцово-серой речной воды и тёмно-зелёной морской. Ветер усиливается, и пароход равномерно покачивает. Путь от Архангельска до островов – 300 вёрст, 15 часов благоприятного хода. Качка заставила почти всех палубников – и лежащих, и закусывающих – сойти вниз. Часов около пяти утра послышались возгласы: «Острова показались!» Мы проходили в версте или двух от чёрной гряды, резко отделявшейся на бледно-палевом фоне раннего утра. В 6 часов «Соловецкий» вошёл в монастырскую гавань Благополучия.

* * *

Первые поселения на Соловецких островах возникли в XV столетии (Савватий, Герман, Зосима). «Иноки рубили дрова, черпали воду из моря и варили соль, а сварив, продавали купцам, получая взамен всё нужное монастырю, и в прочих делах трудились, и рыбу ловили; так от своих трудов они кормились в поте лица» (древнее житие Зосимы). Такой же характер сохранило соловецкое братство и посейчас; изменились только частности. Уже пятое столетие на исходе, как люди, ушедшие от обычных жизненных условий, здесь молятся и работают, работают и молятся. И оба дела в такой тесной связи, что без упорного труда этот суровый край не мог бы служить для человеческих поселений, а без религиозного одушевления не удержались бы в нём поселенцы.

Монастырь расположен на Соловецком острове и виден далеко с моря. Он обнесён оградой из валунов с добавлением кирпича – постройка грубая, но прочная, XVI века. По углам восемь башен с бойницами, и в одной из них арсенал-музей. На уровне верхней части ограды, во всю длину её идёт крытый деревянный и довольно ветхий ход. Свет скупо проникает в него, и местами идёшь в сумраке. Внутри ограды – соборы, церкви, колокольня и каменные здания с кельями и службами. Один из монастырских корпусов до 1898 г. был местом заключения ссыльных.

Под Никольской церковью – ризница, богатая церковной стариной. Здесь хранятся <…> собственноручные письма митрополита Филиппа и Димитрия Ростовского; рукописные Евангелия – 1551 г., 1534 г. и даже XIV столетия. От времён основания монастыря сохранились: потир преп. Зосимы, деревянный с медальонными изображениями, каменный колокол и клепало. На многих предметах видим имена жертвователей – Ивана Грозного, патриархов Филарета и Иоасафа, митрополита Исидора. Сабля, хранящаяся также в ризнице, принадлежала князю Пожарскому, палаш – князю Скопину-Шуйскому, кружка – царю Симеону Бекбулатовичу, впоследствии старцу соловецкому Стефану. Много старых книг из ризницы и библиотеки переданы в Казанскую духовную академию.

Богомольцы размещаются в гостиницах: Преображенской (она лучшая), Петербургской и Архангельской. Отдельных помещений не полагается, а монах-гостинник, руководствуясь долгим навыком, распределяет прибывших практично и безошибочно. Помещения, с самоварами, бесплатные, но срок пребывания в монастыре ограничен тремя сутками, или от парохода до парохода, и кто хочет жить дольше, должен получить согласие настоятеля. Режим довольно строгий: не полагается свечей, самовары ограничены определёнными часами, но курение табака не воспрещается. При отъезде опускается пожертвование в кружку.

Отход соловецкого судна из Архангельска

Отход соловецкого судна из Архангельска

* * *

Монастырский день начинается в 3 часа заутренями, за которыми следуют обедни ранние и поздние. После поздних, часов в 12 с небольшим, монахи и богомольцы идут на трапезу. Навык и практичность монаха-трапезника и в этом случае также безошибочно распределяет народную массу, как было в гостиницах, – разделяет мужчин на две партии и одну направляет в нижнюю трапезу, другую – в братскую, а женщин – в особую. Расставлены столы, покрыты скатертями и уставлены деревянной и оловянной посудой. Все усаживаются (монахи – за особые столы), но не начинают, ожидая входа архимандрита. Трапеза начинается молитвою. По звонку архимандрита или наместника вбегают послушники, вносят и переменяют кушанья, но не посуду, которая остаётся всё та же. Вилок и ножей нет, потому что нечего и резать – все кушанья в жидком и кашеобразном виде. Кушаний четыре перемены – щи, похлёбка, овощи в разном виде, каша; квас, хлеб чёрный и белый. Во время трапезы очередной монах с возвышения читает житие дневного святого. За столами тишина, и слышно только чтение, которое прерывается при каждом звонке архимандрита. Трапеза оканчивается молитвою. Помимо трапезы, из съестного можно купить в монастыре хлеб и рыбу.

До 2-х часов богомольцы осматривают ризницу; часа в 4 начинаются молебны и панихиды. Установленная плата вносится в церковную кассу, откуда получается квиток, и уже этим квитком уплачивают иеромонаху за служение. В 6 часов совершаются вечерни, после чего следует ужин тем же порядком, как обед. В 10 часов монастырские ворота запираются, кроме канунов больших праздников, когда всенощная длится до 11 и до половины двенадцатого. Церковные службы, когда совершает их архимандрит, идут архиерейским служением; это привилегия, данная Петром I. Соловецкий напев простой, и хоры не знают нотного.

Братии в Соловецком монастыре до 350, послушников – 150, трудников, годовиков и вольных рабочих – до 700. По племенному составу это всё северяне, из губерний Архангельской, Олонецкой и Вологодской, крестьянская Русь. Немирович-Данченко называет Соловки «крестьянским царством». В говоре соловчан ясно звучат северные особенности. «С тема умести пойдитё», – говорит монах богомольцам, отбившимся от своей партии.

Суровые, так сказать, запущенные по внешности, соловецкие монахи на самом деле только серьёзны и просты. К богомольцам они радушны и внимательны. Многие из них начали трудниками и потом навсегда остались в монастыре. Монаха отдыхающего видеть можно, но праздного – не встречается. Все при деле: в церкви, в работе, за продажей в монастырской лавке, проводниками при богомольцах. Монастырь управляется собором старшей братии с архимандритом во главе и наместником в качестве помощника по хозяйственной части. Архимандрит Иоанникий занимает эту должность с 1895 года; он помор-крестьянин, в монастыре с детства, знаток соловецких порядков, деловой человек и хороший хозяин; был трудником и, пройдя все ступени, научился и повиноваться, и повелевать. Годовики в дни своих именин приносят ему заздравные просфоры, а он отдаривает их иконами и книгами. От этого обычая веет глубокой стариной, царём Московским и всея Руси и государем Святейшим Патриархом.

Трудники – это подростки, поступившие в монастырь по своему желанию или по обещанию родителей, чтобы «поработать на Савватия и Зосиму», обыкновенно уроженцы северных губерний. Те из них, которые ограничивают пребывание в монастыре годовым сроком, называются годовиками. Получая от монастыря полное содержание, трудники и годовики подчиняются всем правилам монастырского общежития, посещают церковные службы, работают и в свободное время ходят в устроенную для них школу церковно-приходского типа. Религиозно настроенные крестьянские семьи посылают своих мальчиков на Соловки, как в школу долга и послушания. Трудничество существует, кажется, и в других монастырях Севера, но в Соловецком ему придают особое, обязательное значение, и весьма многие должностные лица монастыря, начиная с архимандрита, были в своё время трудниками.

Весь этот личный состав монастырского населения несёт на своих плечах тот труд, которым создались здесь промыслы, благоустройство и культурные условия жизни. Немирович-Данченко говорит о весьма многих отраслях труда на Соловках, называет заводы кирпичные, гончарные, смолокуренные, судостроение и т. п. Теперь эти отрасли несколько ослабели в ширине и интенсивности. Монастырь работает только на себя, а ему нужно не особенно многое; притом орудия производства и приёмы слишком просты, чтобы иметь большое учебно-показательное значение. Да и самая идея монашеского труда несколько иная, чем мирского. По мысли уставов религиозно-трудовых общин, труд обязателен, во-первых, затем, чтобы питаться от него, в поте лица есть свой хлеб, и, во-вторых, чтобы избежать праздности и её вредных последствий. Качество производств в расчёт не принимается. Главное, чтобы руки и голова были заняты делом и чтобы не есть незаработанного хлеба. И вот с этой специальной точки зрения соловецкий труд вполне удовлетворяет своему назначению.

Монастырю нужны суда – устроены доки для их сооружения и починки. Зимою в полном ходу столярная, слесарная и сапожная мастерские. Нужна пища, допускаемая уставом, – разделаны огороды, где родится и с трудом выращивается репа, редька, картофель, капуста, лук и другие овощи. Морошку, бруснику и клюкву производит сама почва; малина и смородина, несмотря на тщательный уход, едва переносят климат и прозябают на солнечной стороне в садах. Рожь и ячмень не родятся, и хлеб приходится покупать. Море в изобилии доставляет рыбу – сельдь, треску, сёмгу, навагу и проч. Кожу и шкуру для одёжи имеет монастырь от зверья, на которого устроены правильные промыслы.

Гостиница Соловецкого монастыря

Гостиница соловецкого монастыря

* * *

Климат Соловецких островов характеризуется в общем суровым, как и должно быть на такой высокой широте (65°), но с поправкой, которую вносит уравнивающее влияние моря. В течение семи месяцев в море лёд, и правильная навигация бывает лишь с мая по сентябрь. Когда она кончится, раз в месяц поморы возят почту своими средствами, а во время русско-японской войны возили каждые две недели. Дело это очень трудное и опасное: сначала идут льдом от материка, потом на карбасах, наконец, льдом к островам, которые обмерзают зимой вёрст на 10 кругом. Лучшее время в году на островах – июнь, с тихими долгими (до 22 часов) днями, белыми ночами и зеркальной гладью моря. В августе море уже угрюмо и беспокойно, а на островах дожди, начинается осень. Снег можно видеть в лесу и в июне, особенно на Анзерском острове.

На островах много крестов с надписями, указывающими повод к постановке того или другого креста, имя, цифровую дату. В монастырских воротах висят две модели судов Петра I, а в память двух посещений его 1694 и 1702 гг. построена часовня. События 1854 г. отмечены пирамидой из ядер, патриотическими надписями в крытом ходе, ядром в стене и чёрными кружками в тех местах зданий, куда попадали неприятельские снаряды. Бережливые к своему прошлому, соловецкие монахи не чужды и современности. Они живо интересовались ходом русско-японской войны, а монастырь отозвался оборудованием в Архангельске 25 кроватей для раненых и пожертвованиями на военные нужды. В газетах интересовали монахов и внутренние дела, особенно волнения в высших учебных заведениях и то брожение общественных сил, которое привело к октябрьским событиям 1905 года.

Верстах в десяти к востоку от монастыря лежит Большая Муксальма («сальма» значит «остров»); там монастырская ферма. Муксальма была раньше отдельным островом, но уже в ХVI столетии пролив, разделявший оба острова, монахи завалили на протяжении полутора вёрст валунами и положили поверх песку и щебню. Этот «каменный мост» (как он обозначен на карте) при небольшом ремонте круглый год обслуживает пешее и конное сообщение между Соловцом и Муксальмой. Море здесь глубиною до 5 сажен, и вода, по крайней мере у берега, не горько-солёная на вкус, а просто солёная. В скиту на Муксальме живут 15 монахов. Хозяйственные постройки смотрят прочно и чисто, рогатый скот (70 коров) крупный, приёмы хозяйства несложные. Нигде на островах нет такого обилия валунов, как на Муксальме; они лежать и отдельно, и грядами, и кучами. «Кажется, они сошлись туда для тайного совещания» (Тургенев, «Бежин луг») – и на их серьёзные, молчаливые речи неутомимое море отвечает своим прибоем. К югу от Большой Муксальмы лежит Малая; там есть часовня, и при ней живут три монаха.

В семи верстах от Кеньги находится Голгофский скит. Суровый Север выражен здесь резкими чертами. Низко стелется по земле берёза, тонка и невысока ель, море дышит холодом, и нередко среди лета выпадает снег. В скитах круглый год топят печи. Гора, на которой расположен Голгофский скит, видна с моря вёрст за 50; на ней всегда ветер, хотя бы у подножия и на море била полная тишь. С суровой природой гармонирует суровый устав Голгофского скита: здесь монахи не имеют собственности и едят исключительно растительную пищу, кроме двух дней в неделю, когда допущены рыба и молоко. В скиту не служат молебнов, а только панихиды. Вход женщинам воспрещён.

* * *

Три дня прошло, и на 9 августа, после трапезы и напутственного молебна в Троицком соборе, назначается обратный рейс «Соловецкого». Уезжают две партии: та, которая направлялась из Архангельска 6-го, и предшествующая, задержавшаяся на два дня сверх положения за отсутствием парохода; всего собралось человек 400. Груза камней уже не было, и живой груз служил балластом. Дни были сумрачные, без солнца, с перемежающимся дождём, и с балкона Преображенской гостиницы можно было видеть, как волнуется прибой и бегают белые барашки. Отплываем в 5 вечера; сейчас же начинает покачивать, и чем дальше, тем сильнее разыгрывается море и крепчает ветер. К ночи качка была в полном ходу. Она загнала почти всех внутрь парохода, уложила людей где кому пришлось и наполнила каюты оханьем, стонами и страданиями морской болезни. Те, которые при отъезде мужественно потребовали самовар и решились, наперекор стихиям, пить чай, должны были оставить эту затею, когда ложки, чашки, блюдца – всякие предметы – стали ползать по столу и падать на пол. К 10 часам внутри парохода настала томительная тишина, в которой слышались прерывистое дыхание и оханье сотен людей, а снаружи ревело море, гудел ветер, волны разбивались о нос и захлёстывали палубу, и было слышно, как после каждой такой волны шумной струёй стекала куда-то вода. Слышались молитвенные возгласы; несколько голосов со стоном просили молебна. Обратный путь длился 18 часов. Утром 10-го, около 8, качка стала утихать. Входили в устье Двины.

Около 11 часов пристаём к Соломбале; сильный боковой ветер даёт такой крен пароходу, что вот-вот он опрокинется. Бледно-зелёные лица пассажиров появляются из кают – и путь водой окончен. Предстоит ещё переправа через Двину, поезд железной дороги, тысяча вёрст до Москвы, но всё это кажется уже делом лёгким.

Соловецкий монастырь посещается, главным образом, богомольцами, которых в год перебывает до 24 тыс. за навигационное время. Затем посещают монастырь экскурсанты – воспитанники гимназий, семинарий и других учебных заведений, преимущественно северяне. Собственно турист, т. е. человек, который ничем не занят и всем интересуется, здесь редок. Его доставят, правда, с некоторым комфортом на мурманском пароходе, но на островах он попадёт в общую массу «трудовиков» и не получит от монастыря никаких особых удобств.

Жаль, что Соловки мало посещаются художниками. Какая масса здесь мотивов моря, воздуха, света, зелени, в разное время дня, похожего зимою на ночь, и ночи, похожей летом на день!

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска

Добавить комментарий