Воркута. Спасатели.
«Серёжа погиб. Сегодня ночью». Это запись в «Одноклассниках» на странице воркутинского спасателя Сергея Смыченко. Вот он на фотографии в тундре – большой, счастливый, стоит, раскинув руки, словно хочет обнять весь мир.
Жена другого сотрудника военизированного горноспасательного отряда, Павла Шакирова, написала: «Панихида состоится 4 марта в 10 часов в городском ВГСЧ. Приходите попрощаться с моим Пашенькой и с другими ребятами». На фото Снежана в большой мужниной куртке, а Павел рядом, обнимает её за плечи. «Газик» за спиной, немытый с дороги, опавшие листья на тротуаре.
И больше не будет прежней, хорошей, жизни. Она разрушена, искорёжена 25 февраля 2016 года взрывом метана в шахте «Северная» на глубине семь сотен метров. В тот день взрыв унёс жизни тридцати человек. Это были особые люди, предпочитающие честно добывать свой хлеб. Когда-то такой была вся страна.
Следствию предстоит разобраться, что стало причиной трагедии. Надеемся, что всё будет сделано по правде. Но вот что поразило, расстроило. Среди первых откликов о случившемся, которые я прочитал, несколько возмущённых: зачем отправили в шахту спасателей, ведь ясно было, что шахтёры погибли практически сразу. Кому ясно? Журналистам, блогерам за тысячу-другую километров от Воркуты? На месте никакой ясности не было. И о спасателях при этом говорится как о бездумных исполнителях, а не о профессионалах высочайшей пробы. Разумеется, они понимали, как опасно спускаться в шахту. И никто от них ничего не скрывал. Через 12 часов после взрыва глава МЧС Владимир Пучков сообщил: «Горноспасатели работают в сложнейших условиях — существует угроза повторных хлопков, выбросов, наблюдается сильное задымление, неустойчивая горная порода». Тем не менее смена за сменой уходили под землю. Мужики делали это, потому что давно уже для себя всё решили.
Помню гибель девяти пожарных в питерской гостинице «Ленинград». Это случилось ровно двадцать пять лет назад, 23 февраля 1991-го. В моей заупокойной молитве после этого появились слова «всех ныне и прежде погибших за други своя». В сердце моём все они причислены к лику святых – ещё и потому, что уходили на своё последнее задание добровольно, прекрасно зная степень риска. Так было и на «Северной».
Это случилось на «Северной» в 03.35 ночи 28 февраля. Вспоминает командир отделения горноспасателей Владимир Бросков:
«За секунду до того, как взрывная волна дошла до нас, я почувствовал, как в шахте всё замерло. Газоанализатор показывал превышение концентрации угарного газа. Я и командир Толкачёв молниеносно и практически одновременно приказали личному составу лечь на землю. Через секунды над нами пронеслась сильнейшая ударная волна. Над головами летели металлические конструкции, бочки, глыбы породы…»
У командира взвода Спартака Кузьмина взрывом разнесло на куски каску. Несколько переломов, черепно-мозговая травма. Само по себе подвиг – думать в этой ситуации о других, преодолев боль и ужас. Не всем это дано. Так вот, переломанный, полуживой Спартак вместо того, чтобы двигаться к выходу из шахты, отправился в прямо противоположном направлении. Нашёл двух пострадавших от взрыва, но живых шахтёров, подключил к дыхательному аппарату, вытащил, спас.
Четверть века нас убеждали, что подвиг – это следствие непрофессионализма начальства, поэтому следует сдержанно к нему относиться. В том числе к Победе, которая обошлась слишком дорого. В этом есть доля правды, но не существует начальства, способного заслонить нас от всех бедствий. И редко кого из нас минует выбор, в какую сторону бежать, идти, ползти, как это случилось со Спартаком Кузьминым. Не все оказываются готовы. Особенно сегодня, когда годами приходится слышать, что и Зоя Космодемьянская что-то сделала не так, и про панфиловцев нам якобы наврали.
Обличители исходят не из жизни, а из неких «воспитательных» соображений: предполагая, что, разочаровавшись во всём и вся, мы начнём строже относиться к виновникам бедствий. Логика в корне ошибочная хотя бы потому, что, как разрушение башни Силоамской, катастрофы чаще всего происходят стихийно, их в принципе невозможно предотвратить. Так это было и на «Северной». Ошибочная, потому что, даже если виновато начальство, если некому исправить, страдать будут невинные.
Но главная беда в том, что с разочаровавшимися в жизни, разуверившимися в святости людьми можно делать всё что угодно и начальству, и всем прочим. На днях в Москве безумная нянька-узбечка полчаса расхаживала с головой убитого ею ребёнка, угрожая всех взорвать, а праздношатающаяся публика снимала её на телефоны. И таких ведь бессчётное множество: на глазах у них будешь погибать, а они всё заснимут и выложат в Интернет на посмотр или же будут трусовато держаться подальше.
Таким выглядит мир, когда нет рядом людей, подобных Сергею Смыченко или Спартаку Кузьмину. Спасатели, погибшие в Воркуте, – они ведь боролись не только за жизни шахтёров, но за свои собственные души, которые, я верю, сейчас в Царствии Небесном. А ещё они спасали всех нас от слабости и равнодушия. Кто-то сказал: «Каждый стоит столько, сколько может отдать». Эти люди – шахтёр, отправившийся на помощь товарищам, и пятеро горноспасателей – отдали всё:
Адамов Александр Вениаминович, машинист шахты.
Шакиров Павел Игоревич, спасатель.
Белокобыльский Александр Алексеевич, спасатель.
Петров Владимир Александрович, спасатель.
Смыченко Сергей Григорьевич, спасатель.
Цурков Евгений Игоревич, спасатель.
Прп. Георгия, исп., митр. Митиленского (после 820)
Я сестра Серёжи Смыченко. Так вышло, что мы выросли с ним вдвоём, практически сиротами при живых родителях. Я старше брата на 10 лет, он мне был то ли братом, то ли сыном. Серёжа от второго брака нашей мамы. Мой отец тоже погиб в шахте, когда мне было 2 года. Всегда мы были вместе. Больше всего я боялась услышать слова “Серёжа погиб” и всё-таки я их услышала. Спасибо Вам за статью. Серёжа – герой, как и остальные ребята. Пусть будет так, только куда деть мысли о том, что Пучков откупился орденами за то, что послал ребят на смерть, хотя его просили остановить работы, что спасали ребята не шахтёров (там уже было всем всё ясно), а шахту, мордашовские деньги, что вся Воркута знала, что будет взрыв, что именно этот взвод 3 ночи подряд спускался в шахту (самое опасное время!), что как можно так составлять график и как можно подписывать такие наряды местным командирам Лобкову и Виду? и ещё много-много что… Я не могу смириться с этим. Как нормальный человек я понимаю, что это было убийство. Бессмысленное, пропитанное алчностью зажравшихся подонков! Я писала Путину, надеясь на то, что после того, как Пучков послал ребят спасателей в шахту на верную гибель, хотя бы его снимут с поста министра МЧС, хотя бы снимут с должности руководство воркутинских горноспасателей, но ответ был на 3-х листах, а суть – действовали согласно Уставу спасатели, а руководство согласно сложившейся ситуации. Гадкая отписка, не достойная руководителя нашей великой страны. Да, великой! Когда в ней живут такие люди, как мой брат и его сослуживцы (они же – друзья). Как больно узнать, что погибли ребята…
И сколько погибших за эти года!
Теряем отца, мужа, сына и брата,
Теряем друзей – будто это война.
Война, что в семью воркутинца ворвалась,
Война, где никто никогда не забыт –
В дни праздников славим Шахтёров отвагу,
И тут же стаканчик…, что хлебом накрыт.
Шахтёрские вдовы и дети-сироты,
Мужья ваши, папы – в бессмертном полку.
Судьба ваша – подлых людишек просчёты!
Смириться нельзя! Не хочу! Не могу… Это стихотворение было написано в память об оставшихся под землёй шахтёрах. Тогда я ещё не знала, что там погиб и мой брат Серёжка….
[Добавление к «ответу Валерию»]
Валерий, слышали о Можайском десанте: русские бойцы с бреющего полёта без парашютов на немецкие танки? Это – реальный факт войны!
5 октября 1941 года наша воздушная разведка обнаружила 25-километровую (!) немецкую моторизированную колонну, которая полным ходом двигалась на Москву по Варшавскому шоссе в направлении Юхнова. 200 танков, 20 тысяч пехоты на автомашинах в сопровождении авиации и артиллерии представляли смертельную угрозу для Москвы, до которой оставалось 198 километров. Советских войск на этом пути не было. Выяснилось, что на пути вражеских танков нет ни заградотрядов, ни противотанковых средств. Было принято решение выбросить десант перед колонной. На ближайший аэродром как раз только что привезли свежий полк сибиряков. Построили, предложили добровольцам прыгнуть с самолета в снег и остановить врага. Причем предупредили сразу, что прыгать придется без парашютов, с бреющего полета прямо пред колонной. Это был не приказ, а просьба, но шаг вперед сделали все (!).
Этот Можайский десант под командованием капитана Сторчака задержал гитлеровскую колонну на четыре часа, пока подняли по тревоге подольских курсантов.
В Подольске имелось два военных училища: пехотное — ППУ (начальник училища генерал-майор Василий Смирнов, численность — 2000 курсантов) и артиллерийское — ПАУ (начальник училища полковник Иван Стрельбицкий, численность -1500 курсантов). Для того, чтобы дать им время занять оборону, и был сброшен этот небольшой авиадесант. Подольские курсанты вскоре объединились с группой Сторчака. И они вместе сдерживали колонну несколько суток до прибытия подкрепления.
Погибли почти все, но не дали фашистам прорваться к Москве. Этот подвиг достоин и легенд, и романов, и песен, и кинофильмов.
В книге немецкого автора Алькмара Гове «Внимание, парашютисты!» есть такие строки: «Советские самолёты на бреющем полёте пролетали над покрытыми снегом полями и сбрасывали пехотинцев с оружием без парашютов прямо в глубокий снег». Ниже шло примечание переводчика: «В 1930-х годах в СССР, действительно, проводились эксперименты по беспарашютному сбрасыванию десантников с минимальной высоты с легкомоторных самолётов (в частности, с помощью „кассет Гроховского“). Но в реальных боевых условиях такая методика не применялась».
Единственный самолет, технические характеристики которого позволяли провести подобное десантирование, это Г-2 — десантно-грузовой (до 38 десантников) вариант знаменитого ТБ-3, который, в свою очередь, являлся военной модификацией АНТ-6. При максимальной скорости 190-208 км/час, посадочная скорость составляла около 60 км/час. Самолет мог садиться на необорудованные посадочные полосы с глубиной снежного покрова до 1 метра.
Летчики, воевавшие на ТБ-3, рассказывали, что он хорошо вел себя на высоте 2−3 метра при скорости полета 70−80 км/час, чем они иногда пользовались, сбрасывая грузы.
Далее ─ строки из романа Юрия Сергеева «Княжий остров»:
«Немецкая колонна ходко неслась по заснеженному шоссе. Вдруг впереди появились низко летящие русские самолеты, они словно собирались приземляться, стлались над сугробами, сбросив до предела скорость, в десяти — двадцати метрах от поверхности снега, и вдруг посыпались гроздьями люди на заснеженное поле рядом с дорогой.
Они кувыркались в снежных вихрях, а следом прыгали все новые и новые бойцы в белых полушубках и казались врагу, охваченному паническим ужасом, что не будет конца этому белому смерчу, этой белой небесной реке русских, падающих в снег рядом с танками за кюветом, встающих живыми и с ходу бросающихся под гусеницы со связками гранат… Они шли, как белые привидения, поливая из автоматов пехоту в машинах, выстрелы противотанковых ружей прожигали броню, горело уже несколько танков.
Русских не было видно в снегу, они словно вырастали из самой земли: бесстрашные, яростные и святые в своем возмездии, неудержимые никаким оружием. Бой кипел и клокотал на шоссе. Немцы перебили почти всех и уже радовались победе, увидев догнавшую их новую колонну танков и мотопехоты, когда опять волна самолетов выползла из-за леса, и из них хлынул белый водопад свежих бойцов, еще в падении поражая врага…
Немецкие колонны были уничтожены, только несколько броневиков и машин вырвались из этого ада и помчались назад, неся смертный ужас и мистический страх перед бесстрашием, волей и духом русского солдата. После выяснилось, что при падении в снег погибло всего двенадцать процентов десанта. Остальные приняли неравный бой».
Я не могу представить ни немца, ни американца, ни англичанина, добровольно и без парашюта прыгающего на танки.
Нынешние разорители России и нашей Армии обязательно поглумятся над этим фактом истории…
Чего только не напишут: дескать, солдаты боялись Сталина, боялись, что их расстреляют, что их силой заставили…
Сегодня Вам говорят: вам наврали про подвиги ваших близких. А Вы готовы поверить?…
Эти герои отдали жизни, чтобы сегодня жили мы с Вами. Цените.
Мои родители, и отец и мать, оба – офицеры, оба – реальные участники войны, имевшие множество наград.
Валерий, кто же остановил немецкие полчища, если не простые русские воины, не Александр Матросов, не юная девушка Зоя Космодемьянская? Я училась в школе её имени. Примеры массового героизма были обыденностью, как и многочисленные ордена и медали наших родителей и родителей моих сверстников. Были живы многочисленные свидетели героизма, и до поры молчали в тряпочку либерасты. А теперь и Вас, и других молодых смогли обработать, посеять сомнения в истинности истории.
[ответ Валерию]
Несть числа героям, отдавшим жизнь за нашу Родину. Их пример – смысл и содержание патриотического воспитания. Поэтому именно на них начали яростную атаку прозападные либералы в конце 80-х – начале 90-х в стремлении разрушить единство страны и народа. Отними у человека веру и память, и он превратится в манкурта с тупыми мозгами и ничтожными желаниями. Вспомните, как вслед за Матросовым набросились на 28 панфиловцев, на Зою Космодемьянскую. Не было, мол, никаких панфиловцев, а Зоя – шизофреничка. И печатали, и читали эту мерзость. Вот и дошли до жизни сегодняшней, когда ничего святого у “либералов” и иже с ними, за душой не осталось.
А ведь было всё. И беспримерный героизм, и стойкость панфиловцев у разъезда Дубосеково, где они подбили 24 вражеских танка, что позволило на четыре часа задержать танковую группу противника, рвущегося к Москве.
Почему у тех, кто по ту сторону баррикад, «претензии» исключительно к панфиловцам, Александру Матросову и Зое Космодемьянской – то есть к тому, кто и что является одной из основ патриотизма, стержня идеологии самопожертвования, братства и взаимовыручки? Да ведь наши либеральные “друзья” просто не могут раскрыть карты и сказать, что их задача состоит вовсе не в том, чтобы честно показать историческую правду, а в том, чтобы в очередной раз обмазать грязью память о Победе, сами принципы жертвенности русского (в широком смысле этого слова) народа, его стремление к единству перед общей бедой. В этой связи такие лица могут назвать себя хоть вольными историками, хоть поборниками исторической правды и морали, но только нутро, как говорится, не спрячешь. Простите великодушно, но уж больно откровенно от таких «поборников» разит русофобией, как только открывается их рот…
Не знаю как насчёт Зои Космодемьянской, но про панфиловцев нам точно наврали.