Людмила Кучер

40 лет спустя

Интересно всё же, как люди приходят к Богу. Логично, когда родители рассказывают о Христе и сеют в чистой душе ребёнка семя, которое рано или поздно обязательно прорастёт. Но бывает и наоборот.

Приход сыктывкарского храма Смоленской Божией Матери велик, поэтому не все друг друга знают. На каждой службе видела я скромно одетую женщину, присматривающую за подсвечниками, но кто она, не знала. А тут вдруг разговорились.

– Я-то не местная, в Чувашии родилась, в селе Яншихово-Норваши, – поведала Раиса Михайловна Исакова. – Мать очень верующей была, четырнадцать детей родила. Правда, четверо из них в детстве умерли. В километре от нашего села был клуб, устроенный в бывшей церкви, туда мы бегали в кино да на танцы. Мать всегда предупреждала: нельзя там танцевать, это же храм! А в церковь она возила нас в город за 12 километров. В субботу всех детей мыли в бане, а в воскресенье в пять утра будили и ровно в шесть усаживали на телегу или в сани, если зимой, и на лошади везли на службу в Канаш. Дети, мал мала меньше, должны были сидеть молча всю дорогу, разговаривать не разрешалось. В церкви нас причащали. Иногда родители и старшие братья пешком ходили до храма, с ночёвкой.

Ещё, помню, мать нас заставляла переписывать на тетрадных листах молитвы. Книг-молитвословов тогда ведь не было. Я ещё малая была, но хорошо запомнила один случай. Бабушка наша жила не так далеко от нас. Пришла она как-то к нам, испекла в печке тыкву, и между делом зашёл разговор о том, кто останется жить в её доме, когда она умрёт. Бабушка говорит: «Пусть вместо меня будет дорога», – то есть чтоб никто в её доме не жил. А мама наша говорит: «А я хочу, чтобы вместо меня был храм». И вот бабушка умерла – зимой на крыльце замёрзла. Дом продали, но новый жилец совсем мало пожил там, тоже умер. Дом бабушкин снесли, место разровняли и провели дорогу – спуск к реке. Многие знают это место.

А в нынешнем году поехала я на родину, чтоб навестить могилки родных. Подхожу к нашему дому, где мы с мамой-то жили, а впритык к нему стоит храм. Совсем недавно построили. От нашей кухни до алтаря всего метров пять! Получается, слова мамы тоже сбылись.

– Наверное, место красивое, на горе? Поэтому храм там и построили? – удивляюсь совпадению.

– Да нет, не на горе. Дело в том, что справа и слева от храма на одинаковом расстоянии, в ста метрах, бьют два ключа. Наша улица так и называется – Ключевая. Вот поэтому место священнику понравилось. Ну и так совпало, что соседка наша, тётя Ирина, умерла, дом её снесли, и место освободилось. И место намоленное, потому что тётя Ирина такая тихая, набожная женщина была, в доме всегда чисто, уютно, иконочки.

– В честь какого святого храм назвали? – интересуюсь.

– В честь Василия Великого. И опять совпадение! Сейчас мамин дом принадлежит моему брату, которого Василием звать. Я ему говорю, чтобы он его не продавал, а написал завещание отдать наш дом и землю храму, как мама мечтала: «Вместо меня пусть будет храм». Дом снесут и расширят храм. Будет хорошо.

– Церковь деревянная?

– Нет, кирпичная, большая. Это же чудо – мать молилась, и спустя сорок лет там возвели церковь!

Моя собеседница замолчала, вздохнула тяжело:

– Слёзы нахлынули, когда я вошла в эту церковь. Заказала за упокой мамы, отца…

«Как там хорошо»

– А ещё был случай. 8-го марта, в день моего рождения, звонит сестра из Чебоксар: мама умерла, приезжай на похороны, – вспоминает Раиса Михайловна. – Я заплакала: почему в мой день рождения? Пока собиралась, сообщают, что не надо приезжать, мать ожила.

– Как так?

– Мама, заходя в избу, упала, ударилась головой и долго так лежала без сознания между двумя дверями. Соседи забеспокоились: что-то не видать бабу Марью… Зашли в сени, а она недвижима, не дышит. Пригласили священника. Батюшка был возле неё, молился. Тут приехали две сестры, брат – и вдруг мама ожила.

– Наверное, это клиническая смерть была? – предполагаю. – Она вам рассказывала, что видела, чувствовала?

– Тогда она никому ничего не сказала. По-настоящему умерла через полгода после того случая – 14 августа, в Медовый Спас. Перед смертью я была возле неё. Мама лежала на кровати и палкой стучала по своим ногам, будто кого-то отгоняла. Говорила, что её тянут вниз… Ну, понятно, кто… И она рассказала, что видела в ту, первую, смерть: «Я была у Бога, как там хорошо, но Он сказал мне: “У тебя грехов – ведро, полежи пока”». В деревне любят гнать самогон, ну и мама, бывало, тоже попивала. Вот за этот грех Он и оставил её на покаяние и молитву.

– А папа ваш чем занимался?

– Такой работяга был! Он и печки клал, и дома строил, крыши перекрывал. Наш дом сам построил, да ещё украсил – выпиливал, как краснодеревщик, вырезал из железа. В шесть утра мы уже просыпались от стука его молотка, а ложился он не раньше двенадцати ночи.

– В церковь ходил?

– Когда успевал, ходил. Всё-таки десять детей, работать много приходилось. Жили мы небогато. Зимой, помню, в лаптях с портянками ходила в лес дрова рубить, возвращалась вся обмёрзшая до костей. У нас была одна пара резиновых сапог. Я уйду в них в школу, мама сидит ждёт, когда я вернусь, чтобы потом в этих сапогах сходить куда надо. А отец на заработки ездил зимой, когда в колхозе работы не было. Лошадь была, корова. Соседи помогали. У цыган мы покупали мешок старой одежды, и отец на швейной машинке перешивал её для нас – пальто, юбки, парням рубахи. Мастер на все руки! Сам инструменты рабочие делал, целый сундук был с инструментами. Ещё и на гармошке играл!

– Венчаны были с мамой?

– Венчаны. Он раньше мамы умер, и она носила на руке два венчальных кольца – своё и мужа. Хорошая семья была… А как мы праздники отмечали! На Рождество катались с горы на больших санях, лошадь в которые запрягают. Вповалку усядутся ребятишек пятнадцать, друг на друге, и – ух! Потом волокут в гору эти огромные сани. На коньках деревянных катались… А на Пасху дом мыли, блины пекли, яйца красили, в лапту играли.

Позже моей сестре сон приснился: будто бы мама даёт мне в руки большую церковную книгу. Я так думаю, что мне поручают вымаливать наш род. Почему мне? Уж больно много совпадений. Моя дочь родилась в день рождения моей матери – 17 мая. А умерла мама в день рождения моей крестницы, которая сейчас работает в церковной лавке в Подмосковье. И вот ещё какой интересный случай был. 14 августа моя сестра Зоя собиралась ко мне приехать из города Чебоксары. На автовокзале пошла покупать билет. И вдруг ей преградила путь ворона, не пускает к билетной кассе. Сестра и отгоняет её, и обойти пытается. Ни в какую! Все люди проходят, а Зоя не может и шагу шагнуть. Ворона наскоками кидается прямо под ноги. Да что же это такое! И тут телефон зазвонил у сестры, сообщают – мама умерла. Всё. Ехать в Сыктывкар не надо, надо ехать на похороны. Зоя и похоронила мать.

За живых и усопших

– Вы и детям своим веру передали?

– Наоборот, это дочка меня к вере привела! – смеётся Раиса Михайловна. – Мы ведь были пионерами, комсомольцами, чуть не коммунистами. Я от веры отошла одно время, очень была против Церкви агрессивно настроена. Когда младшая дочь, Ольга, заканчивала десятый класс, перед экзаменом пошла с подружкой в кочпонскую церковь. Помолилась, свечку поставила – и сдала экзамен на пятёрку. Перед следующим экзаменом опять в храм пошла – и снова пятёрку получила. Поступила в университет. Стала посты держать. Я возмущалась: что за посты, тебе учиться надо! Я даже пошла в ту церковь, куда дочка ходила, сказала отцу Борису, чтобы он отменил для дочки пост. Батюшка улыбается: «У нас кто пост держит, все хорошо учатся».

И представляете, дочка от меня прятала длинные юбки. Из дома на учёбу уходит в короткой юбке, а в сумке с собой берёт длинную, переоденется, зайдёт в храм, но домой опять в короткой приходит. Потом попросила, чтобы я исповедалась и причастилась. А я мясной человек, поститься мне тяжело. Забывала, что мясо нельзя есть, так стала по всему дому записки вешать – пост, пост, пост… Везде – на кухне, в прихожей, в зале… Она и обвенчаться нас с мужем заставила, мол, «не хочу быть незаконнорождённой».

– Ну, вам есть за что Бога благодарить! – радуюсь за новую свою знакомую.

– Конечно! Как же Его не благодарить! Я Ему благодарна за всё – и то, что всю жизнь мне встречаются на пути хорошие люди, и жильё у нас хорошее… Мать, видимо, за всех молилась, у всех ведь родственников хорошая работа, жильё. И дети её все здоровые выросли, все десятеро, никогда серьёзно не болели, хотя голыми ранней весной выбегали из бани, галоши обули – не обули… Причащали потому что, не ленились нас в храм возить.

* * *

Сейчас Раиса Михайловна не представляет себе жизни без храма. Когда ремонт, она первая берётся красить потолки, драить стены и окна. За богослужением присматривает за подсвечниками. Помогает украшать храм на праздники и готовить трапезу. А ещё у неё есть постоянное послушание – по субботним и воскресным дням она дежурит возле часовни Успения Божией Матери на Центральном кладбище, принимает записки, продаёт свечи. И конечно же, молится. За живых и усопших. За родных и чужих. За сестёр и братьев во Христе.

←Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска