Костерок веры

Палаточный лагерь

Каждый год 5 и 6 июня вокруг Никольского монастыря в селе Великорецком вырастает огромный палаточный город. В нём даже отдельные кварталы выделяются. Немалые по размеру огороженные территории крестоходцев из Кирово-Чепецка и Слободского сами по себе напоминали отдельные городки. Там на одной из «улиц» мне бросился в глаза транспарант, красными буквами сообщающий, что я прохожу мимо лагеря Михаило-Архангельского прихода села Малая Пурга, что в Удмуртии.

В этом лагере не было заметно суеты, полный порядок: палатки поставлены, в центре горел костёр, у которого две женщины готовили в больших котлах пищу, и больше – ни души. Подхожу к поварихам. Фаина и Фотиния объясняют, что почти все паломники их прихода сейчас внизу, у реки, на всенощной. Женщины предложили дождаться батюшку, а в ожидании его охотно рассказали о своём селе и о приходе.

Малая Пурга – это райцентр с населением в восемь тысяч человек. Известен Малопургинский район своим Мало-Дивеевским Серафимовским женским монастырём, что в селе Норья, и, конечно, своими «бурановскими бабушками». В их селе, Бураново, на средства знаменитого ансамбля сейчас строится храм.
История Малой Пурги обычная. Прежде это была деревня, а когда в 1858 году там образовался свой приход, то стала селом. Сначала пургинцы и крестьяне из окрестных деревень построили деревянный храм во имя Архангела Михаила. А в 1894–1902 годах по проекту Ивана Аполлоновича Чарушина возвели кирпичное здание, что стоит и по сию пору, являясь архитектурным памятником Удмуртской республики. Службы здесь велись до 1939 года, затем, как водится, власти переделали его в клуб, в магазин. В 1990 году храм вернули верующим, и спустя два года его освятили повторно. Из Ижевска приехал в село батюшка – отец Антоний Серов, много сделавший для восстановления церковной жизни. Однако вскоре пришлось ему переехать в Москву. Говорят, уезжая, отец Антоний пророчески сказал, что кресты над храмом поднимет седьмой настоятель. Так оно и вышло. Новые батюшки приезжали, служили месяц-другой, да по разным причинам покидали село. А кресты над храмом были подняты в 2002 году под руководством протоиерея Евгения Бабуркина, седьмого по счёту настоятеля вновь открытого Михайло-Архангельского храма. Его-то я и ждал, беседуя в сумерках у потрескивающего костра с женщинами-дежурными.

– Девятнадцатый год у нас отец Евгений служит-то. Как на Рождество 1996-го его поставили, так до сих пор с нами. Батюшка у нас активист, каких мало. Огонёк прихода. Вокруг его очага мы все и греемся, – говорит мне Фаина.

– Наш батюшка очень добрый, но строгий. Мы ведь порой очень своевольные и гордые, вот нас батюшка на место и ставит, – добавляет, что-то поправляя на костре, другая моя собеседница, Фотиния.

Фотиния в приходе уже 14 лет, говорит о себе:

– В церковь меня Матронушка привела. Как прочитала книжку о ней, так и побежала в храм. А какого-то большого горя, что людей к вере приводит, слава Богу, не было. Хотя без семейных тягот, конечно, не обходится. Муж вот в храм никак не хочет идти, но и не противится тому, что я хожу. «Помолись там за меня», – всегда говорит, когда я на службу собираюсь.

Фаину же в церковь привела потеря мужа. Тот скоропостижно умер десять лет назад. «С той поры себя вне церкви не представляю даже», – сказала Фаина. Она теперь постоянная трудница при храме, церковная лавка – её ведение.

У прихода есть особенность – активны в нём медицинские работники самых разных уровней. В этом году пошли на Великую и главный врач, и главная медсестра, реаниматолог, хирурги, медсёстры. Что говорить, даже батюшка имеет высшее медицинское образование.

– Врач – очень близкая к Церкви профессия. С одной стороны, нам сопутствует смерть, с другой – милосердие, а они очень предрасполагают к вере, – рассуждает Фаина, сама бывший медик.

Нынешний Великорецкий ход – не первое паломничество пургинцев. При отце Евгении, кроме близлежащих святых мест, прихожане посещали Киево-Печерскую и Почаевскую лавры, бывали в Дивеево и Оптиной пустыни, добирались и до Соловецкого монастыря. В прошлом году за счёт общины дети прихожан отдыхали на Чёрном море.

Церковь в походе

Отец Евгений Бабуркин

Постепенно в лагерь подходят новые для меня люди, возвращаясь со всенощной. Совсем молодые ребята подсаживаются к костру. «В этом году крестным ходом нас пошло 68 человек», – сообщают мне. Шуршат замки-молнии у палаток, где-то начинает стучать молоток, загремели вёдра. Лагерь оживает. «А вот и наш батюшка», – радостно говорит Фаина и подводит меня к отцу Евгению. Нам с ним даже пришлось отойти в сторону, чтобы хозяйственный шум в лагере не мешал беседе.

– На реку Великую давно ходите? – спрашиваю его.

– Есть у меня знакомый священник, мой хороший друг, отец Сергий Быков, несущий службу на Уве, – стал вспоминать батюшка. – Восемь лет назад они с матушкой рассказали, что ходят сюда, на Великую, и предложили нашему приходу присоединиться. Так вместе, двумя приходами, и пошли. Но со следующего года мы уж сами стали организовываться и ежегодно ездим сюда. У нас ведь достаточный опыт паломнических поездок.

– Да, мне уж рассказали: пол-России и, можно сказать, пол-Украины вы объездили. Как удаётся всё это организовать?

– Мы, бывает, по три, а то и по шесть раз за лето ездим. Я беру благословение у владыки, собираю людей и говорю, во сколько нам обойдётся поездка. Стоимость складывается из затрат на питание и аренду автобуса. Чтобы это всё было дёшево (народ-то сельский, больших денег ни у кого нет), мы купили палатки, спальные мешки, коврики, котлы и так, будто туристы, стали ездить в паломнические поездки. Обычно едет человек 40 – столько один автобус в себя вмещает. Выезжаем утром, потом обед… Сейчас у нас всё настолько отлажено, что за час дневного отдыха мы успеваем сварить обед, поесть, вымыть посуду, снова сварить на вечер и уехать. Чтобы вечером не отвлекаться на приготовление еды, сваренный днём ужин помещаем в термоса, большие, 40-литровые, специально закупили. Получается очень быстро и очень экономно. А дров у нас в России сколько хочешь. Лишь бы вода была. Её берём с собой в канистрах. Ещё нас сопровождают два «уазика»: в одном кухня, в другом палатки. В нужное время они вперёд уезжают. К нашему приезду или приходу, если переходим на пеший крестный ход, уже стоят палатки и приготовлена еда. Этот опыт паломнических поездок я перенёс и на Великорецкий крестный ход. При его масштабе размещение паломников всегда большая проблема. Для нас же, с нашим опытом, такой проблемы нет.

– Новички быстро привыкают к такой полевой жизни?

Полевая кухня

– В этот раз у меня больше 20 человек поехали сюда впервые. Мы их максимально подготовили и снабдили всем необходимым. Купили рюкзаки, простые, армейские. Ну и присматриваем за ними, конечно. Тем более, в этом году – жара. Даже и не помню такой погоды за восемь лет. Обычно тут холод, дождь, грязи по колено. А жара особенно влияет на людей с сердечными заболеваниями. Но у нас есть человек, отвечающий в пути за медицину, благо прихожан-врачей у нас много. Есть в нашей походной общине и фармацевт, который собирает аптечки. Подбираем всё так, чтобы всем максимально облегчить путь. Я считаю, что чем легче человеку идётся в крестном ходу, тем легче даётся ему воцерковление.

– На Соловецкие острова как добирались?

– До Кеми так же ехали автобусом. А дальше – все наши вещи, продукты, котлы и палатки распределили на всех 45 человек и переправились на остров. Приехали как раз на главный праздник монастыря, Преображение, поэтому там был огромный наплыв паломников. В монастыре нам места не нашлось. Так мы нашли площадку за монастырской стеной, метрах в ста от неё, и разбили там лагерь. Кроме самого монастыря, сколько смогли, посетили соловецкие скиты и пустыни. Осенью этого года, если Господь сподобит, съездим туда ещё раз. Острова эти, вообще, такое место, что туда каждый год хочется приезжать.

– Что христианину дают такие поездки, как думаете?

– Во-первых, это очень надёжный и быстрый способ воцерковления человека. Сегодня ничто так не сближает и не сплачивает верующих, как паломнические поездки и крестные ходы. Во-вторых, посещая святые и намоленные места, человек имеет возможность почувствовать благодать Духа Святаго. Можно годами толковать человеку Писание, а он так и не поймёт, чем оно наполнено. А можно пойти с ним по святым местам, и человеку всё само вдруг откроется, даже объяснять ничего не надо. Вот зачем мы с тобой сейчас здесь, в Великорецком крестном ходу? Комары, жара, огромные переходы, идёшь, язык на плечо вешаешь… Много трудностей, много искушений, неприятностей, но потом это всё Господь убирает и даёт вместо этого благодать Духа Святаго. Все тяготы, как пыль, разлетаются. А вот что такое благодать – это уже словами не объяснить, тут прочувствовать надо.

«Иди, не думай»

В Удмуртии отец Евгений живёт с отрочества. До этого они с семьёй часто переезжали. Жили на Каме, Волге, Кубани, потом уже осели в Сарапуле. После армии был Ижевский медицинский институт, по окончании которого Евгений Витальевич Бабуркин проработал там восемь лет преподавателем.

– К вере вы как пришли?

– Мать верующая была, крестили меня. Сам же всё осознал гораздо позже. Через четыре года работы в институте мне надо было ехать на повышение квалификации в Первый Московский мединститут. Мать вдруг стала настаивать: «Сходи на исповедь и причастись». Говорю: «Да ладно, успею ещё».

– «Нет, сходи обязательно!» – «Ну ладно, пойду. А как готовиться?» – «Ну, ты мясо три дня не ешь и в храм иди». И вот уже два месяца, как я в Москве, и только тогда вспомнил материнский наказ. Три дня мяса не ел, пришёл в Новодевичий монастырь. Подхожу к батюшке. «Ты готовился?» – спрашивает. «Да, готовился», – отвечаю. Он расспросил меня и говорит: «Нет, ты не готов, причащаться тебе нельзя». Как это не готов?! Я тут чуть ли не кандидат наук, три дня не ел мяса, а меня не причащают! В общем, с такими мыслями я, такой гордый и обиженный, ушёл. Месяца два после этого в церковь не ходил.

Потом уже у себя в Ижевске как следует подготовился, причастился. Тогда-то и понял, что по-настоящему дорога в Церковь человеку открывается после настоящей исповеди и причастия.

– А священником как стали?

– Пришло время опять ехать в Москву квалификацию повышать. У меня уже духовник был, отец Василий. Поехал я к нему в Можгу благословение брать да и спросить заодно, в какую в столице церковь ходить. Ты, говорит, в одну какую-нибудь ходи, молитв больше будет. Тогда же он неожиданно сказал, что я священником стану… А его самого в своё время на священство благословил старец Троице-Сергиевой лавры отец Наум. «И в Лавру съезди к отцу Науму, – говорит, – спроси насчёт священства».

Приехал я к отцу Науму, спросил. Тот и меня на священство благословил. Говорит: «Вот представь светофор, красный и зелёный свет. Для священства у тебя сейчас зелёный горит».

Два года после этого я думал. Прежде на работе я и с начальством ладил, и вообще всё складывалось хорошо, а тут вдруг всё начинало разваливаться на ровном месте. Наверное, потому, что представления мои поменялись. Всё стало видеться совсем по-другому. Появилась необходимость постоянно быть на службе. А у нас шестидневная рабочая неделя в институте. Я телом-то на работе был, а душой на службе. Раз отпросился, второй, третий. Мне и говорят: «Ты что, особый, что ли? Мы что, за тебя работать будем?» Я к отцу Василию приезжаю, спрашиваю: «Батюшка, как быть?» Он говорит: «Не жди, когда тебя с работы выгонят. У тебя ж благословение от старца есть. Иди, не думай». Поехали мы с ним к владыке. Так я начал иподиаконом, а вскоре меня рукоположили и определили в Русский Пычас вторым священником. Но затем там всё изменилось, в селе с 1996 года стали Мало-Дивеевский Серафимовский монастырь организовывать, и меня перевели в райцентр. Монастырь, кстати, там всего шесть лет просуществовал – из-за отсутствия места для нормального развития он переехал в село Норья. Меня же направили в Малую Пургу. Вот так судьба моя определилась. И сейчас для меня главное одно – Церковь с её буднями и праздниками.

Ещё до встречи с настоятелем прихожане рассказали мне, что батюшка ведёт немалую социальную работу. В селе налаживается работа по реабилитации нарко- и алкозависимых. Правда, до непосредственной работы пока дело не дошло, ещё только накапливаются нужные знания. Пургинские прихожане посещали семинары в Екатеринбурге, в этом году собираются на православный антиалкогольный слёт на озере Увильды, что в Челябинской области.

Отец Евгений регулярно устраивает Рождественскую ёлку для юных жителей Малой Пурги. Приход, кстати, славится в епархии большим количеством детей: 30, а порой и 60 их причащается по воскресеньям. Выступает отец Евгений и на светских районных мероприятиях.

– На таких мероприятиях наш батюшка говорит о вере ненавязчиво, он просто проводит информационно-разъяснительную работу о том, зачем нужна Православная Церковь. Возможно, поэтому к нему прислушиваются многие наши невоцерковлённые жители, – рассказала мне ещё одна паломница, Галина.

– Да я просто служу. А если приходу чем-то удаётся плодотворно заниматься, в том направлении и работаем, – подытожил отец Евгений.

Прощаюсь с батюшкой и его паствой. Несмотря на поздний час, до сна им ещё долго. Паломники Михайло-Архангельского прихода Малой Пурги потихоньку собираются в центре лагеря на общую исповедь, после которой все пойдут на раннюю (ночную) литургию на берегу реки Великой.